Спасти или уничтожить

Это тем более важно, что пришло время обратиться к тем, кто его поддерживает в деловых кругах, и убедить их в том, что с большевиками следует иметь дело, и начать готовиться к этому следует как можно скорее. Скоро всем станет ясно, что война затянулась и, следовательно, русским потребуется многое для ее продолжения. От оружия и снаряжения до мясных консервов и галет. И дать все это должна будет Британия — хранительница традиций и защитница демократии.

Давая это, калькулировал премьер-министр, промышленники смогут создать новые рабочие места — это важно всегда, а сейчас особенно, — и все будут понимать, что сделано все это благодаря ему — Уинстону Спенсеру Черчиллю!

Это тоже важно! Это особенно важно! Это политический капитал, который ляжет в надежный банк и будет лежать, наращивая проценты, до той поры, пока не придет пора устраивать послевоенный мир!

Черчилль уже давно успокоился и совершенно спокойно думал о тех ошибках, которые были допущены после Первой мировой войны. После войны, которая, уничтожив всех главных конкурентов — Россию, Германию и Австрию, дала Британии в руки настолько большие возможности, что их невозможно было упустить!

Но их упустили, и плоды ошибок двадцатилетней давности сегодня падают на землю метрополии германскими бомбами и ракетами.

Следом за рассуждениями о бомбардировках пришли мысли о Сталине.

Черчилль не мог понять, как удалось этому человеку — как говорят, не закончившему даже семинарию, — встать во главе такой страны!

Поддерживая время от времени беседы о большевистской тирании Сталина, Черчилль в глубине души прекрасно понимал, что русский лидер просто применяет самые общие теоретические представления о политической борьбе к реалиям своего государства.

В истории каждой великой страны, каждого великого народа есть страницы жестокие, беспощадные, а то и просто кровавые, и это — неизбежно!

Черчилль вспомнил, как несколько лет назад случайно оказался за столом с каким-то американцем, который постоянно подшучивал над британскими традициями, начиная с пятичасового чая и заканчивая часовыми возле Букингемского дворца.

— Мне всегда было интересно, кто мог бы опасаться этих увальней в дурацких медвежьих шапках? — нарочито громко спросил американец, глядя на Черчилля, до этого молчавшего.

Черчилль точно так же нарочито громко закряхтел, очищая горло, а потом ответил в мигом наступившей абсолютной тишине:

— Американцы должны ежедневно славить тех парламентских идиотов, которые в свое время совершили дурацкую ошибку и не послали этих самых шотландцев, чтобы разогнать шайку клятвопреступников в Новой Англии. Достаточно было одного взвода таких отличных стрелков, и мир дышал бы спокойно. А сегодня, напротив, мир не может чувствовать себя спокойно, пока потомки этих клятвопреступников, а то и просто преступников, кричат на весь мир о своем величии.

Американец побагровел и, приподнявшись, заговорил угрожающим тоном:

— Мистер Черчилль, вы плохо знакомы с историей, и…

Черчилль отчеканил, перебивая:

— Вы вовсе ни с чем не знакомы, мистер из-за океана, иначе не проявляли бы такого неуважения к хозяевам дома, куда вас пригласили.

Потом посмотрел на хозяйку дома: он знал, как, впрочем, и все остальные, что именно она властвует в семье, заставляя своего мужа совершать порой нелепые поступки.

— Впрочем, всем нам приходится отвечать за свои глупости, независимо гость ты или хозяин дома.

После обеда с удовольствием отметил, что с американцем почти никто не разговаривает.

Урок тебе, жалкий фигляр!

Вспомнив это, Черчилль усмехнулся, довольный собой, и вновь мысленно вернулся к Сталину.

Надо признать, что, заключив договор с Гитлером в 1939 году, Сталин утер нос многим, надеявшимся, что два диктатора не смогут договориться. Пусть договор был нарушен, но Сталин, безусловно, получил два бонуса в этой игре.

Во-первых, если Гитлер не выиграет войну и ему придется заключать мирный договор, то на руках у Сталина будет козырная карта: «Вы напали, вы нарушили — вам и нести потери!»

И мир, как бы он ни относился к Сталину, будет вынужден его поддержать хотя бы на словах, ибо отказ от правил — даже однократный — грозит серьезными последствиями.

Во-вторых, Сталин смог в 1939 году получить то, что русским было обещано еще в 1919-м, когда провел свою знаменитую линию лорд Керзон, и то, что было захвачено поляками вопреки решению, принятому теми, кто значил больше них, — Британией в первую очередь!

Спустя двадцать лет Сталин вернул Западную Белоруссию и Западную Украину!

«Что бы ни говорили о Керзоне, он был человеком глубочайшего ума», — подумал Черчилль. Керзон прекрасно понимал, что управлять этими «народами окраин» можно лишь при условии устранения крупных проблем между ними, оставляя мелкие. Мелкие проблемы можно решать годами, играя роль арбитра, который только сам знает правила игры, ибо он сам их и придумывает, и меняет, не всегда снисходя до пояснений!

Крупные же проблемы рано или поздно приводят к тому, что их начинают решать все более варварскими способами, и тогда арбитраж уже не нужен. Тогда все оказываются на грани войны.