Спасти или уничтожить

Капитан первого ранга Фердинанд Хирт отошел от дел после тех же событий, которые вынудили Зайенгера-старшего отправиться в Латинскую Америку. Зайенгер-младший помнил его высоким и сильным человеком, возле которого всегда была красивая женщина, вызывавшая зависть других мужчин, а сейчас, спустя всего шесть-семь лет, которые для лейтенанта пронеслись как единый миг, в гостиной, куда лейтенанта проводила приятная молодая женщина, его встретил неприлично тощий старик со слезящимися глазами и дрожащими руками.

Впрочем, голос и характер Хирта не изменились. Едва поздоровавшись с Зайенгером, он подхватил его под локоть и сказал, а точнее приказал, все той же молодой женщине:

— Луиза, подай кофе в кабинет.

По пути в кабинет пояснил сварливо:

— Там мне еще разрешают курить!

Предложив Зайенгеру кресло, видимо, предназначенное для гостей, сам устроился за письменным столом, неторопливо выдвинул ящик стола и достал сигары, предложил Зайенгеру.

Пока раскуривали сигары, пока старик задавал ничего не значащие вопросы о жизни и погоде, все та же молодая женщина принесла кофе.

Только сейчас, поблагодарив ее, Хирт сказал:

— Это моя дочь Луиза.

Помолчал и добавил:

— Ее супруг погиб во Франции два года назад. Увы.

Видимо, чтобы поскорее миновать эту скорбную неизбежность, сказал, указывая на Зайенгера:

— Лейтенант — сын того самого дяди Юлиуса, на плечах которого ты так любила кататься, когда была маленькой!

Женщина повернула к Зайенгеру лицо и уголками губ обозначила улыбку, после чего спросила:

— Папа, тебе понадобится еще что-то? Я хочу пойти прогуляться.

После крохотной паузы Хирт ответил сухо:

— Пожалуй, нет. Впрочем, в любом случае я смогу обойтись и сам.

Заметно было, что отношения отца и дочери натянуты и в любой момент может зазвенеть струна скандала. Впрочем, подумал Зайенгер, меня это не касается. И подумал еще спустя несколько секунд, что упустил удобный повод покинуть старика: пойти провожать его дочь. Ну да, ладно, долго сидеть тут лейтенант никак не собирался. Он ответил еще на пару пустых вопросов, которые ничего не значили, и уже начал готовить переход к прощанию, когда Хирт спросил все тем же вяловатым и скрипучим голосом:

— Ты уже повидался с Науйоксом?

Зайенгер сначала решил, что старик издал какой-то случайный набор звуков, и посмотрел на него в ожидании пояснений, но Хирт молчал. Потом сказал с досадой:

— Почему, получив шанс сделать что-то для Германии, вы, молодые люди, у которых вся жизнь впереди, люди, которым предстоит добиться великой победы и наслаждаться триумфом родины, стараетесь двигаться по проторенным дорожкам.

Он поднялся, неуверенными шагами добрался до места, где дочь оставила кофейник, наполнил чашки и сказал:

— А вот нести их я уже не смогу, так что будь добр.

И, будто не замечая движения Зайенгера, заговорил все тем же скрипучим голосом:

— Ты будто бы получил от нашего славного Гейдриха важное задание?

Зайенгер дернулся, едва не опрокинув чашку.

— Откуда вам?..

Но Хирт продолжил, будто и не услышав вопроса:

— Надеюсь, ты понимаешь, милый мальчик, что это твой шанс! Если ты упустишь его, другого случая, скорее всего, уже не будет. Эта война кончится скоро и кончится нашей победой. Или затянется, и тогда победы нам не видать, а поражение и его последствия будут страшны для Германии, потому что мы не сделали того, что обещали.

Потом допил кофе, поднялся, подошел к окну, посмотрел, что там с погодой.

Зайенгер молчал, понимая, что просто так произносить слова старый морской волк не стал бы, а пояснять их смысл, видимо, не хочет.

Хирт же оценил его молчание по-своему:

— Мне нравится, что ты умеешь ждать и не спешишь выказывать свою обиду, — проговорил он, стоя все так же спиной к Зайенгеру.

Потом все так же медленно проковылял к своему креслу.

— То, что ты не знаешь, кто такой Адольф Науйокс, конечно, плохо, но еще хуже то, что тебе никто не сказал о нем. И, поскольку маловероятно, что тебе не сказали, начав интригу против тебя, то это самое плохое.

Увидев озадаченное выражение лица Зайенгера, усмехнулся:

— Это арифметика. Если бы ты был важной птицей, успеху которой следует помешать, то молчание окружающих было бы понятно и объяснимо. Но ты, мой дорогой мальчик, никакой величины собой не представляешь. Надеюсь, пока не представляешь. Следовательно, задание, которое ты получил, люди, окружающие тебя, считают либо маловажным, либо невыполнимым. Именно поэтому никто не хочет связываться с тобой даже советами, даже простыми разговорами.

Хирт закурил.

— Теперь о деле. Ты должен знать, что Гитлер, как бы мы ни посмеивались над ним в первое время, выказал умение учиться, извлекая уроки из своих промахов и поражений. Понимая, что все резервы близорукости англичан и французов были исчерпаны, пока мы занимали Австрию и протекторат, он решил возвращение земель, оттяпанных у Германии поляками, обставить как действие, к которому его вынудили.

Он внимательно посмотрел на Зайенгера:

— Что ты об этом слышал?

После небольшой паузы, когда лейтенант только пожал плечами, продолжил: