Спасти Кэрол

Партнеры-брадобреи, не обменявшись ни единым словом, почти одновременно представили, как эта дикая парочка удаляется прочь от Бейкера по Большой дороге, чтобы где-то там, подальше от города, наконец встретиться.

Мокси и Ринальдо

Если ехать по Большой дороге с юга, то Григгсвилль открывается не сразу, хотя и миновать его тоже нельзя. Холмы вокруг города покрыты густыми зарослями сосны и ели – естественная природная преграда, не мешавшая тем не менее распространению по ближайшей округе звуков человеческих страстей и пороков, жестокости и восторга, страха, ненависти и счастья. Те, кто приезжал в городок с юга или с севера после наступления темноты, опознавали его по ярко горящим лампам и кострам, а также громкой музыке и взрывам безудержного хохота. Но днем – а Джеймс Мокси приближался к городку именно днем – только с вершины последнего из холмов можно было наконец увидеть город и самое высокое его здание, отель «У Свиньи». Известная на всю округу фигура поросенка на его крыше устремлялась своим розовым пятачком в небеса. Городские ворота, два невысоких деревянных столба, увитых плющом, поддерживали гигантские буквы названия городка, и когда Мокси проезжал под буквами, их тень упала сперва на его лицо, потом на спину и, наконец, на круп лошади.

В Григгсвилле таверн было больше, чем в любом другом городе на Большой дороге. Это был город-праздник, город, где пили до дна и плясали до упаду, город молодых. Но, как бы ни бурлила ночная жизнь в Григгсвилле, большинство живущих здесь мужчин не имели привычки при перебранке за карточным столом сразу же хвататься за оружие, хозяйки содержали свои дома в чистоте, а на улицах не сыскать было никакого мусора. В театрах шли грандиозные представления, настолько интересные, что сюда, в Григгсвилль, посмотреть на то, как раздвигается гигантский занавес, приезжали люди даже из Хэрроуза и Макатуна. Блюстители порядка в городке были дружелюбны и отлично справлялись со своими обязанностями, а чиновники следили, чтобы деньги, получаемые от приезжих, не тратились попусту.

Джеймс Мокси выглядел органичной частью городского пейзажа – просто человек, едущий по своим делам на своей лошади.

Ни один из служителей закона не остановил его, ничьи глаза не следили за его передвижением по городу.

Хотя и должны были.

Невысокого роста человек, несший доски, при виде приезжего неожиданно уронил одну и даже не извинился перед дамой, которая вынуждена была перешагивать через это неожиданно возникшее препятствие. Джеймс Мокси не заметил этого происшествия, отвлеченный приятным видом города, солнцем, стоящим высоко в небе, яркими вывесками и отполированными кольцами коновязей, а также чудесными нарядами проходящих дам и их шляпами, проплывавшими вдоль улицы совершенно, казалось, независимо от голов, которые имели удовольствие проглотить.

Не заметил он и человека с вытаращенными глазами, который по пятам следовал за его лошадью, то и дело натыкаясь на идущих по тротуару людей. У одного из прохожих он даже выбил из рук пачку бумаг, которые веером разлетелись по доскам тротуара.

Неужели это он? – думал Ринальдо. – Нет, это невозможно.

Последний раз он видел его более десяти лет назад. Но разве истинный почитатель способен забыть лицо своего героя? Ринальдо видел то самое лицо из Абберстона, что парило над кроваво-красной рубашкой, которую тогда носил Джеймс Мокси.

Мокси не спеша продвигался через суетливое мельтешение тел, мимо разноцветных экипажей, стоящих у входа в салуны и отели, мимо прочих ездоков, которые, сорвав в городе свою порцию удовольствий, направлялись на юг. Шум города успокаивал и одновременно взбадривал Мокси, проведшего в одиночестве сотни долгих дней, и он позволил своей душе подчиниться потоку городского шума, в то время как его лошадь несла его тело через суету и гам улиц и переулков Григгсвилля. И, что вполне объяснимо, он не услышал, как снизу, из клубов пыли, поднятой копытами и ногами, его позвал маленького роста человек.

– Джеймс Мокси!

Легенда Большой дороги медленно ехал по оживленным улицам. Если бы кто-нибудь, исключая Ринальдо, попытался внимательно рассмотреть его, Мокси и его лошадь показались бы тому человеку совершенно неуместными элементами городского пейзажа – маленький кортеж из одного человека, укрытого плащом серо-коричневой пыли, видимый авангард невидимой процессии.

– Джеймс Мокси!

Теперь Мокси услышал взволнованный голос, но даже не повернулся к его источнику. Григгсвилль – местечко, где можно легко увязнуть, если клюнешь на чью-нибудь удочку.

– Мистер Мокси! Джеймс Мокси!

Теперь Мокси почувствовал, как кто-то теребит его за сапог, и посмотрел вниз. Ринальдо испуганно отдернул руку.

Благоговение, которое Ринальдо испытывал по отношению к своему кумиру, почти парализовало его. Усилием воли он заставил свой язык и губы пошевелиться.

– Меня зовут Ринальдо. Я должен поговорить с вами. Это крайне важно.

– Я здесь проездом, – сказал Мокси, самим тоном своим давая понять, что говорить с ним – все равно что ломиться в салун после закрытия.