Спасти Кэрол

Почти полсотни раз Кэрол вместе с матерью взбиралась наверх по деревянной лестнице, ведущей в подвал. А сколько раз она звала мать, падая сквозь земную кору к самому центру Земли, где, как знала лишь она одна, нет ни жара, ни огня, ни света!

Она пока не проснулась, не очнулась от комы. И тем не менее что же произошло с Воющим городом?

Ты достигла самого что ни на есть дна, – подумала она. И с этой мыслью на Кэрол навалился еще больший страх. Ибо что считать дном пропасти, у которой не может быть дна?

Но Кэрол понимала: это еще не конец. Кто бы ни помог ей перевернуться, все только начинается.

И она услышала шуршание кожи по полу, усыпанному гравием.

Нет, этот звук издавали не тонкие лапки грызунов, бегающих по пыльному полу.

– Джон? – услышала Кэрол свой голос.

Оказывается, она может двигать губами. Движение и свет. Эти ощущения так поразили ее, что она забыла упрекнуть себя за то, что произнесла имя своего умершего друга.

Увы, здесь, в Воющем городе, не было места для Джона Боуи. Хотя она и лежала в подвале собственного дома, Кэрол понимала, что, несмотря на видение света, она все еще пребывала в полной темноте, на самом дне.

Не отрываясь, Кэрол смотрела туда, где находился вход в подвал. Затаила дыхание, ощущая, как ставший горьким воздух разрывает ее грудь.

Только бы увидеть того, кто помог ей повернуться!

Огонек свечи дрогнул. Почему? Ведь воздух в подвале недвижим! Но хриплое дыхание приблизилось и стало ощутимым как никогда.

И она увидела лицо.

Нет, это был не Дуайт. И не Хэтти, и не Джон.

Это лицо выглядело грубо намалеванным масляной краской. Или как будто поверх одного и того же полотна написали несколько лиц, причем холст был так глубоко погружен в темноту, что рамы словно бы и не было.

Глухой крик вырвался из груди Кэрол.

Страх, который она ощутила, был сильнее страха перед могилой.

Издали донесся собачий лай, раскатами эха пронесшийся по каменным коридорам подвала. В ужасе Кэрол представила себе, что она уже похоронена, но похоронена под могилами местного кладбища – даже вампиры не копают так глубоко. Вой, который она услышала, не нес в себе горя и ужаса, а был воплощением восторга, словно создание, его издавшее, скреблось не о крышку своего гроба, а о его днище. Скреблось до тех пор, пока дерево не поддалось и в гроб не проникла земля. А вслед за землей – и Кэрол.

– Кэрол!

Ее имя произнес тот, кто смотрел на нее из дверей, обратив к ней сразу все свои лица.

Кэрол, Кэрол, Кэрол…

Черты лиц свободно перетекали друг в друга, одна намалеванная физиономия меняла другую. Рот стоящего в дверях существа не двигался.

Хотя Кэрол и знала, что пошевелиться ей не удастся, она все же попыталась это сделать.

Существо вошло в подвал, и Кэрол увидела на его лице неясно очерченное пятно рта, нос, слишком маленький для этих глаз, а также кожу цвета конской мочи.

И вдруг черты этого лица полностью изменились, заняв верхнюю правую часть головы, после чего стекли к своему обычному положению.

– Я следил за тобой, – произнесло существо таким тоном, будто сказанное им можно было воспринять как нечто разумное. Спиной оно прижалось к стене, скользнув в сторону от Кэрол, глубже в темные недра подвала. – Я слежу за твоим падением уже долгое время…

Подбородок сполз на грудь существа, словно оплывший воск свечи.

– Ты слышишь? – вновь заговорило существо. – Грядет Гнилл, Кэрол. Гнилл, который обычно приходит за смертью – и не важно, заслужил ее человек или нет.

Из темноты справа выступило еще одно лицо. Жидкие длинные волосы на голове тянулись назад, в темноту, омерзительное дыхание – словно спертый воздух в кротовой норе.

И вновь, хотя она знала, что у нее ничего не выйдет, Кэрол попыталась двинуться.

Лицо справа рассыпалось комьями земли, которые с мягким стуком упали на подвальный пол.

– А с этим, – проговорил Гнилл, скользя по стене справа от Кэрол, – тебе придется смириться. В этот раз ты уже не проснешься.

Неожиданно он оказался совсем близко, в паре дюймов от ее лица.

В его дыхании хрипела музыка Воющего города.

– Ты ведь слышала истории о детях, которых оставляли в чаще умирать от голода, о связанных и брошенных взрослых, о вырванных из груди сердцах. Но на Большой дороге есть кое-что пострашнее, чем люди, поставившие себя вне закона…

Кэрол закрыла глаза. И вновь очертания подвала, погрузившегося в темноту лишь на мгновение, проявились, выхваченные из мрака вернувшейся к жизни свечой, чей свет дрожал на кончике канделябра. Существо, посетившее подвал, опять оказалось у входа. Оно пристально вглядывалось в Кэрол, лежащую на каменном ложе.

Голос же продолжал звучать у самого ее лица.

– Это Гнилл, Кэрол.

Она открыла глаза. И вновь ее собеседник оказался возле стены. Он приближался, вырастая в размерах. Безумная ребяческая улыбка, губы расплылись в неясно очерченное пятно.

– Усни, Кэрол, – проговорило существо, поводя пальцами по стене. Шуршание пальцев напоминало звук, оставляемый на каменном полу крысами.

– Вряд ли тебе захочется просыпаться, когда ты узнаешь о том, что тебя ждет…