Спасти космонавта

– Виноват, был не прав, – вздохнул Морозов, – вырвалось. Так, кажется, пьяный говорил милиционеру, когда на ботинки ему наблевал? И всё-таки – почему? Что они вообще от нас хотят? Я, кстати, так и не понял, по какому ведомству эти полковники. Вроде и не контрразведка, и не прокурорские.

– Бери выше, – начальник продолжал шептать, озираясь, – они даже не из Министерства обороны. Из комитета.

– Того самого? – Морозов тоже перешел на шепот.

– Нет, хуже, – начбазы замахал руками, – то есть лучше. Тьфу ты, с тобой точно в блудняк попадёшь. Из Центрального Комитета партии. Какой-то или стратегический отдел, или геополитический.

– Чудны дела твои, господи, – Роман Сергеевич вновь яростно почесал подбородок. – И что они в нашей глухомани делают? Какая тут, на фиг, геополитика?

Начбазы задумчиво сказал:

– Им виднее. Я примерно такой же вопрос задавал. Ну, не прямо в лоб, намёком. Типа, как же такого высокого полёта людей к нам занесло?

– А они что?

– Да ничего. Хохочут. Якобы места тут особенные. Влияние имеют на климат. И здесь, мол, сейчас решается, каким этот климат будет. В отношениях между СССР и Китаем. Темнят, короче.

– Да уж, – вздохнул Морозов, – от нашего начальства ни света с теплом не дождёшься, ни доброго слова, ни умного дела. Страну профукают и глазом не моргнут.

– Ты это, язык придержи, – строго заметил полковник, – а то дотрындишься. Давай по конкретике.

– А давайте. Для разнообразия, – согласился Морозов.

– Когда они про отдых заговорили, я вспомнил, как вы удачно год назад комиссию из ставки принимали, из Улан-Удэ. Ну, на охоту их возили. Воробей твой организовал, помнишь?

– Ага, помню, – кивнул Морозов. – Такое не забывается. Нажрались всей комиссией как свиньи и заблевали мне бронетранспортёр.

– Это не важно, – махнул рукой начальник базы, – главное – хорошую оценку поставили по результатам проверки. Вот, я москвичам предложил, они загорелись. Ясен пень, им такого видеть не приводилось – стрельба с бронетранспортёра по убегающим джейранам.

– Сейчас на них охотиться нельзя, – мрачно сказал Морозов, – у них как раз самки беременные.

– Слушай, ты не выпендривайся, ладно? Тоже мне, защитник природы. Как его… Гринхрен!

– Гринпис, – поправил Морозов, – только они больше по китам.

– Да хоть по котам! Кто тут нам стрелять запретит? Можно подумать, монгольские охотинспекторы в пустыне сидят, только нас и ждут.

– Да не в этом дело. Неспортивно получается.

– Прекращай, а? – рассердился начальник базы. – Спортивно, неспортивно – какая разница? Этих полковников даже генералы из Генштаба боятся. Так что кончай трепаться и готовь выезд на охоту. Офицеров подбери для компании. Солдат не стоит, чтобы огласки не было. Если только водителей. Ну, сам сообрази. Это на юг вам надо?

– Да, ближе к китайской границе, – подтвердил Морозов. – Самые охотничьи места, и лишних свидетелей не будет. Кроме Воробья, возьму Викулова, Быкадорова из танкистов. Тагирова ещё.

– Может, не надо Тагирова? – осторожно поинтересовался начальник базы. – Он сейчас на нервах, не напорет чего-нибудь?

– Наоборот, хорошо. Развеется, отвлечётся.

– Ну, сам решай. Тебе виднее. Ты же у нас педагог, ёкарный бабай, – согласился полковник.

* * *

Русский в военной форме торопливо шёл по пустынной улице монгольского Сумбэра. Подошёл к двухэтажному дому номер «три», остановился. Опасливо огляделся по сторонам. Никого, только скрюченный монгол в драном халате копался в груде мусора у стены напротив, ковыряя хлам самодельным костылём.

Оборванец явно не заслуживал внимания. Русский юркнул в подъезд. Абориген, видимо, не обнаружил в грязной куче ничего ценного. Вздохнул. Жмурясь слезящимися глазами на яркое солнце, поковылял к следующему дому. Постучал в окно на первом этаже. Дождался, когда за пыльным стеклом появится размытый силуэт, заныл противным голосом:

– Добрый хозяин, славный багатур, не найдется ли ненужной тряпицы или куска хлеба для нищего калеки?

Возмущенный хозяин ответил в том духе, что попрошайке место в брюхе у степного шакала, причём не целиком, а по кускам. И если он немедленно не прекратит мешать добрым людям спать после обеда, то придётся вызвать родную милицию. Или нет, зачем отвлекать доблестных защитников правопорядка от важных дел? Сейчас славный багатур сам выйдет на улицу и отломает нищему калеке последнюю здоровую ногу.

Хамба-хромой, испуганно кланяясь, отошёл от окна за угол. Прислонился к стене в бурых потёках грязи, отдыхая.

Прошло немного времени, когда из подъезда третьего дома вышел русский военный и поспешил в сторону железнодорожной станции. Хамба проводил его взглядом и побрёл к отделению милиции, словно решил сдаться властям самостоятельно.

Вскоре он уже сидел в кабинете капитана Доржи, отхлёбывал из пиалы и нахваливал:

– Ай, спасибо, дорогой товарищ начальник! Какой вкусный чай! Горячий, жирный!

– Ну, рассказывай, – сказал Доржи, когда пиала опустела. Выслушал калеку. Достал пачку фотографий, положил на стол:

– Посмотри, тут нет того русского, который заходил в третий дом?