Спасти космонавта

Хамба, щурясь, глядел на чёрно-белые карточки, то отодвигаясь, то чуть ли не прижимаясь носом к столу.

– Что, Хамба, совсем слепой стал, не видишь ничего? – раздражённо спросил Доржи.

– Плохо вижу, слезятся глаза, – пожаловался калека. – Надо глазные капли покупать, а где же взять денег?

– Будут тебе деньги, – нетерпеливо пообещал милиционер, – гляди внимательнее.

– Хорошие слова говоришь, начальник, – обрадовался Хамба, – от твоих слов и видеть я стал, как орёл. Вот, узнаю, – монгол ткнул кривым грязным пальцем в фотографию. – Это товарищ начальник станции Батмунх, это товарищ Басан, это товарищ директор из строительного управления. А это вы, многоуважаемый товарищ Доржи, чтобы вы были здоровы. Где это вы все?

– Да разорвись твоя селезёнка, – разозлился капитан, – я же тебе сказал: смотри русских офицеров, а не наших начальников. Снимки сделаны, когда мы были в гостях в советском гарнизоне.

Хамба важно кивнул и снова начал рассматривать карточки, водя по ним пальцем. Радостно воскликнул:

– Вот он! И здесь ещё. Этот уважаемый товарищ неизвестный мне русский офицер заходил в подъезд третьего дома и пробыл там сорок минут. Я по солнцу засекал.

Доржи быстро схватил два снимка, впился глазами. Присвистнул:

– Вот это да! Это точно?

– Так же точно, как и то, что мою дочь зовут Гоёцэцэг, потому что я сам так её назвал, – заверил Хамба, – и хотя все европейцы на одно лицо, причём очень некрасивое лицо по сравнению с нашими, этого русского я отличил.

– Молодец, – похвалил Доржи, – сейчас получишь свои деньги. Завтра с утра займешься тем же самым – будешь следить за домом номер три. Только осторожно, не мозоль глаза.

Довольный калека радостно кивал. Такая работа была ему гораздо больше по душе, чем изучение содержимого мусорных баков в советском гарнизоне. Где – о, ужас! – можно внезапно обнаружить мёртвого младенца.

* * *

Бледные звёзды слепо помаргивали в ночном небе над Пекином, еле видимые в зареве огней китайской столицы. Прижатое к земле мрачное серое здание без вывески не спало, несмотря на поздний час. Горели за плотными шторами настольные лампы в кабинетах, спешили по бесконечным коридорам курьеры с ворохами картонных папок и пакетов из плотной жёлтой бумаги. В вестибюле замерли, как глиняные статуи воинов терракотовой армии императора Цинь Шихуанди, рослые охранники в белых перчатках.

Военная разведка не спит никогда. Начальник отделения товарищ Ши Пин вернулся с закрытого совещания в Центральном Комитете компартии Китая под утро. Сегодня обсуждали необычный вопрос. С сообщением особой важности выступал секретарь Пекинского Братства Наследников Чингисхана. Никогда оно не упоминалось в газете «Женьминь Жибао», и в справочниках для иностранных послов такой организации не числилось, хотя её история насчитывала уже не одну сотню лет, и всё это время представители древнего Братства тайно входили в состав китайского правительства.

Секретарь напомнил собравшимся о том, что Чингисхан был, несомненно, никаким не монголом, а попавшим в императорскую опалу китайским военачальником. Спасаясь от наказания, он бежал к степнякам. Ведь только уроженец Поднебесной мог сотворить такое – сплотить диких кочевников, вдохновить их на воинские подвиги, захватить половину известной тогда Ойкумены…

Ши Пин только усмехнулся про себя: на роль родины Великого Хана претендентов было не меньше, чем у древнегреческого Гомера. Японцы, например, считали Темучина беглым самураем, русские скромно напоминали, что место его рождения – на территории Бурятской АССР, а среди корейцев и вьетнамцев также находились историки, старательно выводившие генеалогическое древо основателя полудюжины империй из родной им почвы.

Неожиданно секретарь завёл разговор о богатствах, хранящихся в могиле Чингисхана. Наспех напомнив о всем известных неисчислимых количествах золота и драгоценностей, он остановился на легенде об Орхонском Мече. Прикрыв глаза, по памяти процитировал откровение Бхогта-ламы:

– Там, где юный Орхон пробивается сквозь узкое горное ущелье, неся свои прозрачные воды в дар матери – Селенге, молодой охотник Темучин из рода Борджигин нашёл великий дар богов – Орхонский Меч. Лезвие его было белым, как лунный свет, и узким, как крыло ласточки. Ни кровь, ни вода не оставляли на нём следов и не могли унизить ржавчиной благородный металл…

Секретарь перевёл дух и продолжил:

– Наши учёные предполагают, что меч был изготовлен из метеоритного железа необычайной чистоты, недоступного коррозии, а первое упоминание о нём находят в хрониках эпохи династии Яо, то есть четыре тысячи лет назад. Свойства этого артефакта вам, товарищи, известны: обладающий Орхонским Мечом военачальник непобедим. Для нашей страны наступает новая, великая эпоха. Пройдет двадцать или тридцать лет, и Китай станет ведущей мировой державой. Неизбежной станет схватка за господство над планетой, и тут нам понадобятся все ресурсы – и ядерное оружие, и боевая космическая группировка, и современная армия. И – Орхонский Меч!

Кто-то из слушателей поинтересовался: