Спасти космонавта

– А нас по указу Горбачёва ещё в восемьдесят шестом году вывели, – сообщил лохматый, – тогда все зенитно-ракетные полки из Афганистана убрали. Я всего четыре месяца зацепил.

Ребята продолжали говорить, сыпали названиями афганских гарнизонов и номерами войсковых частей, вспоминали общих знакомых, смеялись над каким-то Савой из кабульского госпиталя. Марат допил самогон, не дожидаясь тоста, молча протянул стакан лохматому – тот кивнул, налил ещё половину.

«Они никогда не вспоминают войну, как её описывают в кино, – подумал Марат. – Никаких боёв, подвигов и горящих колонн, попавших в засаду. Как на рынке у «духов» водку покупали, как за девчонками с узла связи ухлёстывали… Как жили. Потому, наверное, что война для нас – это просто работа. И жизнь».

Тагиров откинулся на спинку дивана, закурил. Кассетный магнитофон крутил приличествующие случаю песни знаменитой в Афганистане группы «Каскад»:

Глупый, неразумный шурави,
Ты минуты радости лови…

Не получалось ловить минуты радости. Где Ольга, как её искать? Что вообще теперь будет? Как служить с Сундуковым, смотреть в глаза ребятам?

Впрочем, сижу ведь сейчас с ребятами. И никто и словом не коснулся неприятной темы, хотя ясно – все всё знают. Гарнизон маленький, новости распространяются мгновенно. Марат вздрогнул – в разговоре упомянули Дундука. Прислушался. Лохматый рассказывал:

– Пришёл на батальонное совещание, попрощался. Удивительное дело, даже извинился. Говорит, мол, «если кого обидел – простите, служба у меня такая, партийно-политическая. Нужна бдительность, от так от». Всех обошёл, руки пожал. Сказал, с концами, из отпуска уже не вернётся в Монголию.

– И куда он? – поинтересовался Артур.

– Не говорил. Но в штабе трепались: мол, выбил себе перевод на Кубу.

– Здорово! – восхитился Артур. – Океан, пляжи, мулатки. Курорт.

– Да ни фига, – подал кто-то голос, – жарища, духота, полгода – дожди. И с выпивкой напряги.

– А нашим туда попасть ох как трудно. Из вояк – только мотострелки, береговая артиллерия и военные советники. Из гражданских – строители, инженеры. Ну, ещё лётчики Аэрофлота прилетают на денёк. А, и торговые моряки, конечно.

– Эх, морякам хорошо-о-о, – протянул, жмурясь, Артур, – деньги лопатой гребут, командировочные в настоящей валюте, товар любой везут в Союз, даже автомашины! У меня дядька, майор запаса, как на пенсию ушёл – в Черноморское пароходство устроился. Хорошо!

– А что, – сказал лохматый зенитчик, – нам надо всем кагалом из армии свалить – и в торговый флот. Я вот хорошим электромехаником могу. И по навигационным приборам, и любой радиолокатор – пожалуйста.

– А я любой дизель – как свои пять пальцев, – обрадовался Артур.

Ребятам понравилась игра, все загалдели наперебой:

– Не, я только в коки! Там жратва – мама не горюй.

– А Стаське палубу драить и то не доверят…

– Комсомол, тебя кем пристроим?

– А Тагирову лучше всех, он первым помощником капитана пойдёт, на эту должность армейских берут с превеликим удовольствием, – авторитетно заметил Артур, – там зыко: вахту стоять не надо. Прочёл разок в день политинформацию – и дрыхнуть в персональной каюте. Вот соберём экипаж – и рванём на Кубу!

Ребята засмеялись. Марат молча встал, пошел к себе. Уже закрывая дверь, услышал за спиной:

– Любовь у него туда с Дундуком уехала, понял? Чужая жена. Теперь никогда не увидятся.

– Да уж, половина глобуса – это тебе не на «вертолётку» к подружке сбегать…

Тагиров, не раздеваясь, ничком упал на койку. Уткнулся в подушку. Вспомнил почему-то завёрнутого в наволочку мёртвого младенца, цифру «два», буквы «с», «л» и «в»… Вздрогнул, сбросил подушку на пол и положил голову на руки.

* * *

Начальник базы кивнул Морозову:

– Садись, подполковник. Разговор есть.

– Весь внимание, товарищ полковник.

– Не пора вам батальон переименовать, а?

Морозов удивился, поскрёб подбородок. Осторожно спросил:

– В каком смысле?

– В прямом. Не ремонтно-восстановительный батальон ракетно-артиллерийского вооружения, а Краснознамённый бордель. Или гвардейская психбольница. За полгода чрезвычайных происшествий – вагон, на хорошую дивизию хватит. Причём на любой вкус! Тут тебе и самоубийство, плавно перетекающее в убийство, и хищение оружия, и два бойца угоревших, и героические подвиги комсомольца вашего… Поезда спасает, диверсантов голыми руками ловит, мины находит, жён у начальников уводит… Страшные люди у тебя в батальоне. Как ты таких выращиваешь, а?

Морозов промолчал. Что тут ответишь?

Начальник махнул рукой:

– Ладно, теперь о серьёзном. Тут эти, столичные полковники, жаловались на скуку. Надо бы им отдых организовать, экзотический.

Роман Сергеевич поморщился:

– А почему вдруг мы – крайние? Вон пусть командир дивизии организует. И ещё правильнее – гарнизонный особист с прокурором. Какие у них там развлечения в моде? Пытки в расстрельных подвалах?

– Но-но. – Начальник базы испуганно перешел на шепот, оглянувшись на закрытую дверь. – Ты соображай, что несёшь.