Спасти огонь

Я поведал тебе самую постыдную свою тайну. В горле у меня кисло, подкатывает тошнота. Не знаю, что труднее вынести: тот факт, что мой брат убил моего отца, или безудержные эротические фантазии, подстегнутые наготой моей матери. Как мне спастись от самого себя, отец? Давай, восстань из своего смертного сна и поговори со мной, хоть секунд десять. Ты же главная сволочь, у тебя, наверное, и ответ имеется. Давай, Сеферино, помоги мне.

Всякий бандит знает разницу между «противниками» и «врагами». Копы, вояки, морпехи — противники, а не враги. Даже некоторые конкурирующие картели — противники. Противник поступает так, как поступает, потому что должен. Должен он тебя гонять, вот и гоняет. Но он не враг. Генерал армии или капитан полиции не просто так идет против нарко. Такая уж у него работа, а твоя работа — сопротивляться и не давать себя гонять. Но ненавидеть их за это нельзя, тем более вырезать их семьи. Убивают их, исключительно чтобы не мешались, ну вот как комаров шлепают — кусаются же, заразы. Так же и с другими картелями. Честная борьба — за территорию, за точки, за клиентов. Нет бизнеса — нет конфликта. Годы спустя встретились на улице: здорово, каксам? Ничёкореш; чёподелываешь? Дасменилпрофессиюятеперьлавочник, и все в таком духе. Но иногда противник переступает некую черту и становится врагом. Убил того, кто тебе дорог, — враг. Оскорблял и насмехался — враг. Осквернил труп — враг. Нарушал договор — враг. Предал — враг. Замутил с бабой своего лучшего друга, задушевного приятеля, кореша — враг, враг, враг. Враг в девяносто сучьей степени.

Машина знал: чтобы завалить Хосе Куаутемока, придется вступить в союз с бывшими противниками. «Киносов» в живых не осталось, поэтому он набрал маленькую банду киллеров из каких-то мутных сопляков: они в основном трудились в супермаркетах — помогали людям складывать покупки в пакеты, — а потому предложение поработать на Машину за десять штук в месяц приняли с восторгом. За неделю у него образовалось уже четыре малолетних дебила, вооруженных автоматами. Когда двое из них блеванули, насадив Эсмеральду на кол, при виде хлынувшей горлом и носом крови, он понял, что они не сгодятся. На основную цель таких не бросишь. Обосрутся со страху. Так, чисто для количества нужны. Не хотел Машина, а пришлось ему обратиться к бывшим членам более не существующего картеля «Центр», с которым «Киносы» насмерть воевали за маршруты в Торреоне и Монтеррее. Благородная была война: головы никто никому не отрубал, родственников не убивал, кинжалов в спину не всаживал. В классическом стиле: за бизнес бьемся насмерть, но уважать друг друга уважаем.

Но чтобы договориться с центральными, Машине нужно было бабло. Работая на «Киносов», он примечал, где боссы прятали чемоданы с долларами: вмуровывали в стены конспиративных домов, в кровли, спускали в канализацию, закапывали под мескитовыми кустами, упаковывали в целлофан и топили в колодцах. Пока они этим занимались, Машина строил из себя дурачка, мол, он не смотрит, но на самом деле сек фишку. Тогда-то, попробуй он прибрать к рукам хоть одну закладку, получил бы пулю между глаз. Но теперь все по-другому. «Киносов» стерли с лица земли. Денежки по праву его.

Он начал обыскивать точку за точкой. Зачастую он не помнил точного места. Это его не останавливало: он рыскал по склепам, ломал стены, совался в канализацию, копался в навозе. Там, где он помнил точное место, он как раз ничего не нашел — надо думать, какой-то хмырь подсуетился раньше него.

Но он не отчаивался. Работал как помешанный и однажды ночью обнаружил-таки чемоданчик, до отказа набитый купюрами. Со счета зелененьких сбился на двухстах пятидесяти тысячах. И оставалась еще кучка поболе той, что он успел пересчитать. Целое состояние. Тут бы ему и забыть, кто такая на хрен была эта Эсмеральда. С таким количеством гринов можно до скончания времен трахать самых аппетитных баб и вообще жить, как рок-звезда. Но нет. С ревностью не шутят. Ревность есть ревность. Каждым гребаным центом этих денег он вымостит дорогу к отмщению.