Спасти огонь

Домой я приехала только вечером. Клаудио и дети ужинали. При виде меня дети повскакали с мест и бросились целовать, а я бросилась целовать их. Клаудио довольно улыбался. Я все еще пахла сексом и тюрьмой, диснеевским пледом и сырыми стенами, но на душе было удивительно спокойно, и чувство вины вовсе не терзало меня. «А почему они так поздно не спят?» — удивилась я. «Мы с папой ходили в кино, а завтра можно спать сколько угодно, потому что в школу не идем», — выпалила Клаудия. Завтра же не выходной. «Почему?» Клаудио по-прежнему улыбался. «Мы хотели тебе предложить всем впятером прогулять завтра школу и работу». Получается, я не попадаю на мастерскую к Хулиану. А мне хотелось срочно увидеться с Хосе Куаутемоком. «Я не могу, мне нужно завтра с Педро в тюрьму». Клаудио удивленно посмотрел на меня: «Ну и что?» — «Ну, мы договорились, что я туда езжу по вторникам и четвергам». — «А Педро тебе платит, что ли?» — вопрос от истинного финансиста. «Нет, мне просто нравится туда ездить, вот и вся оплата», — резковато ответила я. «Нравится больше, чем проводить время с семьей?» Неотразимый аргумент. «Нет, конечно, но у меня обязательства перед Педро, я не могу вот так с бухты-барахты все отменить». Они рассказали, что собираются сходить сначала в зоопарк, а потом в ресторан. Если бы утром я не переспала с Хосе Куаутемоком и меня не жгло изнутри желание видеть его, я бы немедленно передумала. «Я быстренько съезжу по делам и догоню вас в зоопарке», — предложила я. Дети радостно закричали: «Да-а-а!»

Я укладывала Мариано, и пока читала ему сказку, мы оба уснули. Меня убаюкало его дыхание и тепло его маленького тела. Через полчаса мне на плечо легла рука. Я встрепенулась. «Ты заснула, дорогая», — прошептал Клаудио.

В спальне на тумбочке я заметила бутылку шампанского. Клаудио чуть улыбнулся. «Мы сегодня завершили сделку», — сказал он. Сделка касалась управления очень крупным немецким инвестиционным фондом. Сумма составляла около миллиарда евро. Клаудио многие месяцы подряд уламывал инвесторов, и в общем это было большое достижение, поскольку оно укрепляло его профессиональную репутацию, и теперь ему могли довериться еще более гигантские фонды. «Поздравляю», — сказала я. «Поэтому я и решил взять выходной, хотел с вами отпраздновать». Я попробовала улыбнуться. «Выпьем?» Только этого мне не хватало. Я боялась, что моя кожа до сих пор источает запах нашего с Хосе Куаутемоком утреннего нектара, а Клаудио явно рассчитывал на романтическую ночь на волне успеха.

«Я только приму душ», — сказала я. Мне нужно было стереть любые следы запаха Хосе Куаутемока. Обычно мы не закрывали ванные на щеколду. Просто была договоренность, что мы не заходим в ванную друг к другу ни при каких обстоятельствах, но в тот вечер я не хотела рисковать и заперлась. Вдруг он увидит меня голой, а у меня на попе отпечатались пятерни Хосе Куаутемока или на груди остались засосы. Пока нагревалась вода в душе, я внимательно осмотрела себя в зеркале, спереди и сзади. Никаких синяков или других следов.

Я залезла в душ. Докрасна растерлась мочалкой. Хорошенько отмылась от любых возможных капель спермы Хосе Куаутемока. Закрыла глаза и подставила лицо под струю горячей воды. Зачем я посвятила столько людей в то, что должно оставаться строжайшей тайной? Зачем сдуру разболтала все Хулиану, Педро, а потом еще и Эктору? Если я и дальше буду, как говорила моя бабушка, языком молоть, слухи скоро дойдут до Клаудио и детей. Нужно быть осторожнее, в тысячу раз осторожнее.

Клаудио постучал в дверь: «Дорогая, ты чего так долго?» — «Иду!» — крикнула я. Я вышла из душа и завернулась в банный халат. Открыла дверь. Клаудио, тоже в халате, сидел на кровати. Он разлил шампанское в два бокала баварского хрусталя, которые его бабушка с дедушкой подарили нам на свадьбу. Мы ими пользовались только по особым случаям. Он поднял бокал мне навстречу: «За тебя!» Я села рядом, и мы чокнулись. «И за тебя. Я очень тобой горжусь». Он рассказал, какая у него была одиссея с этой сделкой, сколько звонков, сколько совещаний и как волнительно было сегодня завершить ее, чуть ли не крупнейшую в его сегменте финансов. Я восхищалась его работоспособностью и упорством, потому что знала, насколько это были сложные переговоры и каким терпением и силой убеждения нужно было обладать, чтобы успешно довести их до конца.