Спасти Спасителя. Клад, который не достался никому

–Не рассчитывай. Сиди и думай, что тебя ждет, если не откажешься от признания. У нас, если ты не в курсе, смертная казнь не отменили. В единственной стране Европы – на твое «счастье».

Митька тоскливым взглядом обвел место своего заключения. Было понятно, что столь далекая перспектива его сейчас беспокоила намного меньше, чем еще один день, проведенный в вынужденной трезвости. Он повесил голову. Полуседые, растрепанные, давно не стриженные и немытые волосы. Он вызывал брезгливость, а не сочувствие.

Петрович вышел из милиции расстроенный. Как описать Наде ситуацию, чтобы она снова не проплакала весь вечер, как вчера. И ему самому придётся доказывать невиновность Митька. Его «признание» поставило крест на всех следственных действиях.

Зазвонил телефон – в соседнем селе с фермы украли корову.

– Скоро буду, – ответил Петрович.

Он перезвонил жене, пообещал, что она завтра сможет увидеть брата, и объяснил, что надо собрать для него.

На ферму он добрался на молоковозе. Машина под смачный мат водителя покачивалась на раскисшей дороге, заваливаясь то на один, то на другой бок.

Низкое здание фермы, стоявшее среди пустого поля, производило сюрреалистическое впечатление Богом забытого места. Вдалеке смутно виднелись домишки ближайшей деревеньки.

Заведующая фермой, немолодая, аппетитно грудастая женщина поила чаем Серегу, добравшегося первым. Пропажу коровы обнаружили ближе к обеду. Ночью на ферме оставался только сторож, вечно пьяненький Василь. Сейчас он стоял напротив заведующей, сопел, разводил руками, хмыкал. Он ничего не видел, ничего не слышал, потому что как всегда сладко проспал всю ночь в куче соломы.

Петрович от чая отказался и с укоризной сказал заведующей:

– Тебе, Егоровна, надо было завести двух-трех крупных собак. Молочком бы их подкармливали, и они бы к ферме никого не подпускали.

Оглядевшись, он повел Серегу и начальницу в сторону, противоположную от поселка и через полкилометра указал на десяток ворон, кружившихся на одном месте.

– Вон там буренка. Ушла на закусь местным гулякам.

Среди сухого стоялого бурьяна лежал ободранный остов коровы. Чавкали тощие и грязные собаки. Заведующая, всплеснув руками, выматерилась.

Петрович с Серегой пошли в деревушку. Пока добрели по безжизненному полю, заморосил мелкий, холодный, противный, осенний дождь. Словно и не было вчера дня-праздника. Они пошлись по единственной улице поселка. Из одного дома доносились громкие мужские голоса.

Они зашли, не стучась. За столом сидело все мужское население деревушки. Возбужденные лица и голоса свидетельствовали, что «праздник жизни» в полном разгаре. Главным украшением стола была огромная узкогорлая бутыль с мутной жидкостью (« А чертовка Мироновна, опять за старое взялась», – подумал Петрович, узнав «фирменную» бутыль из запасов самогонщицы) и таз, наполненный кусками жареного мяса. Где полусырого, где подгоревшего, приготовленного неумелой мужской рукой.

. Неожиданные гости только тогда их заметили, когда Петрович и Серега поздоровались. И над столом нависла полная тишина.

–Чем закусываем??

Серега, взяв со стола нож, подхватил им кусок мяса.

–Что ж вы несчастную коровенку и поджарить толком не сумели?

Мужики, мгновенно протрезвевшие, молчали.

–Ну что, на кого из вас акт составлять будем??

Петрович оставил Серегу разбираться, а сам прошелся по деревне, поговорил с бабами, которые по своим домам возились по хозяйству. Мясо от украденной коровы никто из них не увидел. И он понял, что самое ужасное наказание ждет воров дома.

Следующим утром Петрович повел Надежду в отделение милиции – проведать Митю. Она собрала неподъемную сумку с продуктами, но Петрович сказал, что это бесполезно: большую часть собранного ей не пропустят. А остальное выменяют у Митьки на спиртное.

Дежурный оказался менее сговорчивым, чем вчера, и поговорить разрешил только через окошечко в двери. Митька довольно апатично встретил свояков. Он уже третий день мучился непривычным похмельем, и организм без спасительной жидкости функционировал плохо. Он оживился только при виде сумки. Но, покопавшись в ней, равнодушно отложил. Так же безразлично выслушивал причитания сестры.

Петрович еще раз приказал ему вины не признавать, от подписи под протоколом отказаться, все отрицать.

– По этой статье – расстрел. Алиби тебе Сашка Рыжий обеспечит. Слышишь меня.

Митька послушно кивал лохматой головой, но взгляд был безучастным.

Следующие два дня Петрович собирал факты, которая бы доказал невиновность Митьки. Время преступления эксперты определили довольно точно – это был день, предшествующий страшной находке.

На это время Митьке нужно было алиби. Его друзья-собутыльники всегда были в таком состоянии, что не могли бы вспомнить подробностей собственного времяпрепровождения. Он стал искать других свидетелей.

Люди были готовы подтвердить все, о чем попросит Петрович.

Старушки заискивающе заглядывали ему в глаза и с готовностью кивали: да, видели Митьку. Но он знал: их показания немногого стоили. Они с такой же готовностью скажут и противоположное, если это потребует начальник важнее, чем он.