Спасти СССР. Адаптация

«Вот как бы и да, но тут же и нет. – Я потер лоб. – И ведь на самом деле вопрос о неразрывности связи между властью и капиталом является одним из основных. Именно неверие в то, что эту связь можно разорвать, и толкнуло основоположников на тезис об отмене частной собственности. Социал-демократы же считали возможным народовластие даже в условиях господства частной собственности. И кто оказался прав? Знаю ли я ответ даже сейчас?»

Я оторвался от мыслей и бросил обеспокоенный взгляд на часы. Так, еще пяток минут есть. Что там дальше?

«…экономический потенциал страны за последние 10 лет почти удвоился. Уровень реального благосостояния граждан вырос на 60 процентов. На 30 процентов вырос жилой фонд. Удвоен выпуск продукции народного потребления, в два раза вырос и розничный товарооборот…»

Впечатляет. Жаль, что следующие десять лет были совсем иными.

«…будущее нашей экономики – в повышении эффективности. Иного пути обеспечить динамичное развитие у нас нет…»

Ох верно, Леонид Ильич, ох и правильно. Только как?! Я покачал головой и продолжил чтение.

«…заглядывая в будущее, мы должны сделать и еще один вывод. Все большую роль будет играть уровень сознательности и гражданской ответственности. Воспитывать в человеке устремленность к высоким общественным целям, идейную убежденность – одна из самых первостепенных задач. Здесь проходит очень важный фронт борьбы за коммунизм…»

Я вскочил, сложил посуду в раковину и принялся стремительно облачаться в форму. Опять Брежнев прав. Только как победить на этом фронте? Нет, идея есть, но смогу ли я ее реализовать? Хватит ли харизмы?

– …третья партия финального матча претендентов, проходящего в Белграде, – донеслось из радио, и я прислушался, осененный неожиданной догадкой, – завершилась поражением советского гроссмейстера Бориса Спасского. Таким образом, счет в матче стал на пол-очка выше в пользу претендента.

Я в сердцах громко хлопнул ладонью по лбу и криво улыбнулся. Дошло наконец. Понял, почему Яся в последние дни ходит как не от мира сего. Матч претендентов в Белграде! А я чего только не напридумывал про своего агента влияния.

Надо отловить и допросить с пристрастием, вдруг что подскажет. А то стоит у меня на любовном фронте какая-то невнятная погода. Вроде и солнышко посвечивает, и откровенного ненастья нет, но порой из милых глаз сквозит опасливым холодком стерегущая мое неловкое движение зима.

После кошмара начала сентября, когда я несколько дней ходил как выпотрошенный, а Томка шарахалась от меня, как черт от ладана, наши отношения заметно выправились, особенно после разговора по душам во время ее болезни. Теперь мы легко болтаем и вместе смеемся. Я провожаю ее из школы, и это уже ни у кого не вызывает насмешек. Порой мы вместе ходим по магазинам, и тогда я тащу сумку с продуктами. Я даже недавно правил ей произношение в стихотворение Бёрнса. Да уже ее бабушка, встречаясь со мной на улице, приветливо мне улыбается! Но, черт возьми, между нами так и висит незримая, но вполне осязаемая грань, пересекать которую не стоит. Какой там положить руку на талию? Какое повторение весенних поцелуев, о чем вы?!

«Эх, Тома, Тома… – Я поправил галстук, а потом, не удовлетворенный результатом, перевязал его заново. – Откуда этот ледок? Как же мне его проломить?»

Тот же день, чуть позже

Ленинград, 8-я Красноармейская улица

Яся сидела на невысоком подоконнике и болтала ногой, буравя взглядом потертую на сгибах газету «64». Я подкрался со спины и тихонько дернул за одну из прядок.

– Ай! Ты чего?

– Признавайся, ты за кого? – Я присел рядом и тоже заболтал ногой.

– В смысле? – Яся недоуменно состроила брови домиком.

– За Спасского или за Корчного? – залихватски подмигнул я.

– А… – заулыбалась она, поняв. – Я за шахматы!

Мне стало интересно.

– А кто выиграет, как думаешь?

– Спасский, – не задумываясь, ответила Яся. – Он сейчас на вершине своих возможностей, а Корчной уже начал спускаться. Возраст. – Она огорченно развела руками. – А потом Спасский Карпову проиграет.

Я хмыкнул. И ведь не скажешь: «А вот и не угадала!»

– А мотивация? У Корчного она явно выше, ему есть что доказывать. – И, приглушив голос, добавил: – А гражданин Советского Союза Спасский и так в Париже постоянно проживает. Сладко спит, вкусно ест… Ему выше головы прыгать уже не надо.

Яся аккуратно сложила газету и засунула ее в портфель. Потом посмотрела мне в глаза:

– Я такого не слышала. А вот Корчной – антисоветчик. Но я все равно за шахматы.

– Вот, кстати, – возразил я, – как раз Корчной-то ничуть не антисоветчик. Он против СССР никаких заявлений не делал. Ну остался на Западе, да, но про советский строй молчит, как рыба об лед. А вот твой Спасский, между прочим… – Я многозначительно замолчал.

– Ну уж мой… – Яся неожиданно ткнула мне пальцем в бок.

– Ай! – Теперь пришла моя очередь взвизгнуть. Боюсь щекотки, да.

– Давай договаривай, раз начал. – Яся опять нацелила палец на мой бок и угрожающе им пошевелила.