Спастись от опасных мужчин

Оказавшись на съезде, я не пыталась следовать за «Порше» обратно на автостраду. Вместо этого, доехав до перекрестка, я въехала на ту же автомагистраль. Что же это было – то ли растерявшийся водитель выехал не на тот съезд, но вовремя опомнился, то ли Карен попыталась неуклюже, по-любительски избавиться от «хвоста»? Примитивная уловка. То же самое, как сесть на поезд в подземке, а затем выскочить перед самым закрытием дверей в расчете на то, что преследователям тоже придется выйти в последний момент, но при этом они будут так спешить и суетиться, что их будет легко обнаружить.

Интересно… Я заметила, что «Бокстер» съезжает опять, на этот раз уже всерьез, и последовала за ним, пропустив вперед еще несколько машин. Чем меньше между нами автомобилей, тем легче ей будет понять, что я за ней слежу. Подозревает ли Карен, что за ней ведется слежка? Она никак не могла меня узнать. Может быть, она просто вообще осторожна. Или же за ней следят и другие?

Теперь мы ехали по узкой двухполосной дороге, идущей резко вверх, а затем начинающей круто петлять. Я позволила «Порше» уехать еще дальше вперед, скрывшись из виду. Все равно Ли могла ехать только вперед. Дождь усилился. Его капли хлестали по смотровому щитку моего шлема. Дорога пошла круто вниз, спускаясь в долину Андерсон, и впереди, там, где дорога выравнивалась, я вновь мельком увидела красный кабриолет. Мы проехали через несколько маленьких городков, миновали луга и виноградники, потом внезапно оказались в лесу, и высокие деревья совсем заслонили свет, которого и до этого было немного. Лес закончился так же внезапно, как и начался, и мы выехали на побережье, где до самого горизонта простирался Тихий океан, покрытый мелкими волнами.

«Бокстер» двигался на север по Тихоокеанской автостраде. Здесь, у океана, ветер дул сильнее. Его резкие порывы раскачивали мой «Харлей», а меня с силой хлестал косой дождь.

Мы доехали до городка Мендосино, куда, затормозив, свернул «Бокстер».

Я продолжила ехать вперед, пока Ли не потеряла меня из виду, затем, вопреки всем правилам, я сделала разворот и минуту спустя была уже в самом Мендосино и увидела высокие утесы, с которых открывался вид на океан. На одной стороне главной улицы городка располагались магазинчики и рестораны и двухэтажный отель, другая же сторона, с видом на океан, представляла собой пустошь, поросшую прибитой ветром высокой травой, через которую шло множество троп, ведущих к утесам. Вероятно, в солнечный теплый день на этих тропах было полно гуляющих семей и пеших туристов. Сегодня же все они были пусты.

Я увидела Карен. Она припарковалась у отеля и стояла под дождем. Ее стройная фигурка была облачена в длинный черный дождевик. Она развернула над головой черный зонт и взяла из машины черную сумку. Как ни странно, она направилась отнюдь не в сторону города, словно не замечая уютных маленьких кафе и пабов, к которым тут же поспешила бы обычная путница, проехав долгий путь под дождем. Она двинулась в противоположном направлении. Я видела, как уменьшается ее силуэт, постепенно превращаясь в черную точку.

Она шла прямо к высоким утесам и серому океану.

* * *

Большинство людей куда лучше запоминают не лица, а детали одежды. Черная шляпа, красная футболка – эти вещи скорее врежутся в память, чем цвет глаз или черты лица. Отель на Главной улице был обставлен и убран в викторианском стиле – шикарные удобные кресла, ковры, потрескивающий в камине огонь. Я зашла в дамский туалет и торопливо переоделась, достав новый прикид из рюкзака. Когда вышла, вместо берцев на мне были белые кроссовки, синие беговые лосины и черный спортивный топ с бретелькой через шею. Я завязала волосы на макушке в конский хвост, надев на голову вишневую бейсболку с эмблемой команды «Сан-Франциско форти найнерз», в ушах у меня белели наушники «Эппл», а шнур, якобы от них, а на самом деле ни к чему не присоединенный, был заправлен в поясную сумку на моей талии.

Я подъехала к отелю на «Харлее» в черной мотоциклетной куртке. Теперь же я была одета как любительница бега трусцой. Оставив рюкзак под диваном в холле отеля, я выбежала под дождь.

Я бежала медленно, чувствуя, как океанский бриз тысячами иголок вонзается в кожу моих рук, хлюпая ногами по мокрой траве и видя, что мои прежде белые кроссовки непоправимо почернели от грязи. Я не знала, наблюдает ли за мной сейчас Карен, но если бы она решила проверить, не ведется ли за ней слежка, то не могла бы найти для этого лучшего места, чем здешний открытый плоский ландшафт. Я выбрала извилистую тропу, ведущую к краю утесов. Внизу, футах в пятидесяти или шестидесяти, море накатывало на скалы, вода образовывала водовороты, от них разлетались белые клочья пены. Я увидела, как далеко впереди мелькнул черный зонт. Оставшиеся позади здания городка становились все меньше. Океан пенился и бурлил. Чем ближе был край утесов, тем неровнее и каменистее становилась земля.