Спектр

Нельзя сказать, что у Мартина было сейчас время и желание думать. В такой ситуации он вполне бы обошёлся рассудком или инстинктами. Но мысль о том, что Ирина права, всё-таки мелькнула.

Она была другой. Чуть-чуть другой. Не та наивная девочка, что умерла на Библиотеке. Не та романтичная девушка, что погибла на Прерии-2. Не та расчётливая Ирина с Аранка. Не та экзальтированная особа с Мардж. Не та упрямая вояка с Беззара.

Все вместе — и что-то ещё.

Все вместе — и совсем другое.

— Это — ты… — прошептал Мартин.

Через полчаса Мартин лежал на диванчике и ждал, пока Ирина выйдет из ванной. Хотелось закурить, но это слишком бы напоминало сцену из голливудского фильма.

Поэтому он ограничился глотком коньяка.

Ирина вышла в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бёдер. Хищно посмотрела на Мартина — и с тихим рычанием стала подкрадываться к диванчику.

— Ирка, разбудишь птенца… — попытался утихомирить её Мартин.

— Ох как хочется сказать пошлость… — сладко потянувшись, ответила Ирина, но остановилась. — Тогда убирайся в душ!

Мартин убрался.

Впрочем, через пару минут Ирина проскользнула в кабинку вслед за ним.

Девочка проснулась лишь под вечер, когда Ирина и Мартин уже выглядели вдумчивыми исследователями чужих миров, а не пылкими любовниками.

Разве что временами хихикали и заговорщицки улыбались, глядя друг на друга. Мартину никогда не нравилось такое поведение, порой демонстрируемое влюблёнными парочками, — чудилась в переглядываниях и подмигиваниях фальшь, демонстрация отношений вместо настоящих чувств. Но сейчас он с удовольствием обменивался с Ирой хитрыми взглядами и гримасами, ничуть того не смущаясь.

«Я проснулась, — сообщила девочка, входя в комнату. — У вас все хорошо?»

Мартин и Ирина обменялись улыбками.

«Хорошо, когда в стае все славно», — сказала девочка.

— Кажется мне, что она не всё время спала, — сказал Мартин.

Показал девочке:

«Все прекрасно. Мы говорим о вашем народе. Расскажешь, как вы теряете разум?»

«Расскажу».

— В общих чертах я знаю, — сказала Ирина. — И даже догадываюсь, чего от тебя хотят ключники.

— Да? — удивился Мартин. Он уже рассказал Ирине все свои приключения, а вот ответный рассказ выслушать не успел. — И чего же?

— Локального Армагеддона.

— Чего-то подобного я и боялся, — ответил Мартин. — На меньшее они не размениваются.

— Я полагаю, жертв не будет…

— Тогда точно будут. Хотя бы одна, — ляпнул Мартин и осёкся.

Ирина кивнула. И с тоской добавила:

— Если бы ты вначале отправился на Талисман…

— А это что-то меняет? — насторожился Мартин.

— Мне кажется, что из нас семи останется в живых только одна, — просто сказала Ирина. — Последняя, к кому ты придёшь. Я тебя ждала… и всё-таки хотела, чтобы ты пришёл позже. После Талисмана.

— Иринка…

Девушка улыбнулась:

— Перестань. Ты же все сам прекрасно понимаешь, Мартин. Мой поступок что-то нарушил. Какие-то законы… и вовсе не ключниками придуманные. Какие-то природные константы, относящиеся к разуму. Ведь верно? И отец это понимает. И твой куратор из гэбэ.

— Я могу пойти на Станцию и отправиться на Талисман, — пробормотал Мартин.

— И тем самым убьёшь другую меня? — уточнила Ирина. — Не надо, Мартин. Давай лучше поиграем в апокалипсис на отдельно взятой планете.

5

Подъем на вершину храма был долог. Никаких лифтов или самодвижущихся дорог, никаких повозок, пусть даже самых медленных.

Мартин, Ирина и девочка шеали брели по спиральной дороге. Изредка их обгоняли — взрослые и птенцы, порой спускались навстречу — исключительно взрослые.

Мартину это не понравилось.

— Религия шеали, по сути, религией не является, — говорила Ирина. — Это скорее философское учение о тщете бытия. Исследователей ввели в заблуждение внешние атрибуты — культ Первичного Яйца, догмат об Утрате Полёта, обряд Когтя и Пера… Понимаешь, все очень хорошо отвечает нашим бытовым представлениям о шеали. Нелетающие птицы — какую ещё форму может принять их религиозное чувство? Яйца, крылья, перья… Нет, на самом донышке там что-то есть, остатки настоящей религии шеали. Она была похожа на шаманизм, если я ничего не путаю. Но на самом деле культ шеали — не более чем искусственно разработанная система воздействия на психику!

— Убивающая разум? — уточнил Мартин.

Спиральная дорога на вершину храма была довольно широкой, метров пять. По левую руку — стена храма, тёсаные каменные блоки из темно-серого камня. На уровне плеч и пояса камень был отполирован касаниями рук — две гладкие полосы тянулись от самого основания конуса. По правую руку — пропасть, ничем не ограждённый обрыв дороги.

А внизу — город, окутанный сумерками. Пламя редких газовых факелов на стене не разгоняло темноту, а лишь оттеняло её, заглушало свет в окнах, вызывало неуместные ассоциации с подземельем. Не самая рациональная система освещения — судя по реву форсунок и волне тепла от каждого факела, газа здесь тратилось немало…

— Усыпляющая разум, — сказала Ирина. — Твой случай со спятившим шеали очень показателен. В критической ситуации, когда инстинкты не срабатывают, разум может проснуться… на время.

— У него не проснулся. Он действовал на древних инстинктах.