Спектр

Мартин отправился в отель «Дилижанс», рекомендованный юным помощником шерифа, и остался им доволен. Номера оказались небольшие, но уютные, в стиле «кантри», с крепкой мебелью местной работы, чистым постельным бельём, радиоприёмником — телевидения в Нью-Хоупе, к счастью, ещё не появилось. Время уже близилось к полудню, но Мартина накормили бесплатным завтраком — вкусной яичницей, свежим ноздреватым хлебом, мягким жёлтым маслом и горьковатым «чаем» из местных трав. Напиток этот понравился Мартину больше всего — чудилось в нём что-то просторное, необузданное, свободное. Мартин решил, что надо будет захватить на Землю этих травок, сколько хватит денег.

Подкрепившись, Мартин отправился на прогулку. Погода стояла хорошая, напоминающая бабье лето в Подмосковье: может быть, ласковым, нежарким теплом, а может быть, обилием оранжевого и жёлтого вокруг. Кое-где, конечно, были гордо высажены земные деревья, а перед коттеджами зеленели непременные газоны. Но местные растения от такого соседства не смущались и сдавать позиции не торопились.

Шёл Мартин неспешно и словно бы бесцельно. На самом же деле он вживался в образ Ирины Полушкиной. Подобно тому, как он выбрал из списка Библиотеку, Мартин выбирал среди городских достопримечательностей интересные для Ирины места. Прогулялся к пароходу, посмотрел на расписание — тот отплывал завтра утром. Но в душе ничего не ёкнуло, и Мартин решил, что речные прогулки Ирине неинтересны.

Несколько маленьких магазинов тоже были отвергнуты, варьете тем более отпадало. К тому же у Мартина возникло сильное подозрение: под невинным названием скрывался обыкновенный публичный дом.

А вот у бара «Предпоследний приют» на окраине городка Мартин задержался. Что его остановило — то ли забавное название, то ли неожиданное для бара оформление огромного витринного стекла — там была выставлена целая коллекция плюшевых медведей! Мартин в размышления вдаваться не стал, а вошёл внутрь.

С некоторой натяжкой бар тянул на ковбойский салун. Деревянная мебель «кантри», тёмные от времени столы и крепкие, не развалишь, стулья. Бутылок над стойкой маловато, но есть кое-что приличное. Работал телевизор. Мартин вытаращился было на него: откуда здесь может транслироваться бейсбольный матч, откуда забитый народом стадион? — но тут же понял, что крутят запись — для настроения, дело в колониях обычное… Народу было немного, но несколько колоритных личностей в широкополых шляпах и с револьверами на поясе имелись, пожилой бармен оказался в меру мрачен и небрит. Мартин подошёл к стойке и доброжелательно улыбнулся:

— День добрый.

— Добрый, — согласился бармен, без особого интереса приветствуя Мартина. — Кладбище метрах в ста, за околицей.

— Я так плохо выгляжу? — удивился Мартин.

Бармен вздохнул:

— Вы в городе новичок. Сейчас вы попросите пива, а потом спросите, почему у бара такое странное название. Объясняю — дальше по дороге городское кладбище. А здесь предпоследний приют.

— Логично, — согласился Мартин. — Пиво?

Бармен молча нацедил из крана внушительных размеров кружку. Посмотрел на Мартина — в глазах его стояла стыдливая тоска.

— Только лагер. Через месяц начнут варить тёмное.

— Я люблю светлое пиво, — легко согласился Мартин. — И меня ничуть не смущает экзотический вкус.

С любопытством естествоиспытателя бармен наблюдал за Мартином, делающим первый осторожный глоток.

— Вкусно, — сказал Мартин через несколько секунд.

Бармен приподнял бровь.

— Ячмень местный? — спросил Мартин. — А хмель, похоже, с Земли…

Лицо бармена чуть-чуть просветлело.

— Хмель у нас будет месяца через три. Мы растили хмель, но индейцы… — Он махнул рукой.

— Напали и сожгли урожай? — поразился Мартин.

— Сожрали, — мрачно сказал бармен. — Они кочуют, понимаете? Шла очень большая орда… город они обошли стороной, тут все в порядке. А поля… не укладывается у них в голове, что растущее может кому-то принадлежать. Никакого понятия о земледелии.

Мартин сочувственно покивал. Пиво было средненьким, но за пределами Земли редко встретишь и такое.

— Что-то сожрали, что-то потоптали… — продолжал сокрушаться бармен. — От полей пшеницы и ячменя мы успели их отогнать. Картошку они не заметили. А хмель, кукурузу и помидоры мы потеряли. Теперь ставим изгородь.

— Как выглядят-то туземцы? — спросил Мартин. Бармен молча кивнул головой, и Мартин обернулся.

Туземец сидел в дальнем углу бара. С виду — почти человек. Желтокожий, узкоглазый, с длинными волосами, заплетёнными в косички. Из одежды на нём был ярко-зелёный саронг и плетённые из кожаных ремешков сандалии. Взгляд Мартина туземец выдержал стоически, как настоящий индеец. Перед ним стояла почти пустая кружка пива и какая-то простецкая закуска вроде чипсов.

— Это Джим, — сказал бармен. — Он у нас давно живёт. Хороший индеец, цивилизованный. Помогает по хозяйству, я его кормлю и пою. Если сбегать куда-то надо, подать, принести — тоже можно положиться. Они вообще-то ребята работящие.

Помедлив, он добавил:

— Алкоголь на них нормально действует. Они и сами… кумыс производят. Так что не подумайте, будто мы их спаиваем.