Спекулятивный реализм: введение

Что касается ООО и Гранта, то очевидное различие между нами касается вопроса о том, являются ли отдельные, или индивидуальные, вещи первичным уровнем для философии или же они производны от некоторой нижележащей силы. «Существенное различие между нами в том, что Иэн выступает против, как он выражается, “соматизма”, а я полностью за. Для него философия – не о телах, а о более глубокой силе […] из которой возникают тела. Я же считаю, что ее предмет не что иное, как объекты, нет никакого до-индивидуального динамического потока, который пульсирует разнообразными индивидуальными вещами»[433]. В Голдсмитсе я предположил, что это различие между нами может быть связано с любовью Гранта к Делезу, который не стал интеллектуальным героем ООО (исключение – Леви Брайант) из-за своего акцента на пульсациях, потоках, траекториях и линиях полета, а не отдельных сущностях. Из-за этого Грант и ООО серьезно расходятся по поводу Аристотеля. В Голд смитсе я говорил, что «[Грант] считает, что Аристотель по одну сторону баррикад с Кантом. По его мнению, аристотелевская субстанция одного поля ягода с кантовским феноменом, с чем я не согласен»[434]. С точки зрения ООО, наоборот, «если вы реалист, то Аристотель относится к хорошим парням. Традиционно его так и понимали, поэтому радикальный ход Иэна, когда он говорит, что Аристотель в действительности на одной стороне баррикад с Кантом, а Платон – один из нас, контринтуитивен, но интересен»[435]. Эти расхождения достигают кульминации в заключительном пункте дискуссии: «Я возражу Пэну еще раз и выступлю в защиту продукта, а не продуктивности, что, как мне известно, весьма старомодно. В современных спорах прогрессивная сторона всегда выступает за процесс, а не за продукт. Я же хотел бы защитить продукт перед процессом, потому что думаю, что когда продукт создан, процесс в значительной мере исчезает, и тогда знать его необязательно. Значительная часть информации теряется»[436].

Если говорить о разногласиях между ООО и Мейясу, то главное из них очевидно: Мейясу считает, что первичные качества вещей это математизируемые качества, в то время как в ООО не предполагается никакого прямого доступа к вещам ни через математику, ни через что бы то ни было еще. Но в Голд смитсе я сделал акцент не на этом различии, а на том, которое обсуждал в своей статье 2007 года о Мейясу, опубликованной в Philosophy Today[437]. Этот тезис был ошибочен, что сразу же отметил сам Мейясу, а также Кристофер Уоткинс в своей книге о теологии Мейясу[438]. Но у ошибки этой, как мы увидим, была интересная причина. В начале своего доклада я сказал: «Квентин – единственный [из спекулятивных реалистов], кто противостоит причинности – в его видении мира невозможны никакие необходимые отношения между чем-либо»[439]. Позднее в транскрипте я развиваю эту тему: «для меня причинность имеет ключевое значение, а для Мейясу она исчезает […] Он абсолютно точно знает, что между вещами нет причинной необходимости»[440]. И, наконец: «в чем Мейясу действительно сомневается, так это в том, что вообще существует какая-либо реляционность. Каждая вещь абсолютно отрезана от всего остального, потому что если бы одна вещь могла быть соединена с другой или могла влиять на другую вещь, то у нас больше не было бы абсолютной контингентности […] вот поэтому я назвал Мейясу гипер-окказионалистом»[441]. Однако это не вполне верно. Вот что ответил мне Мейясу на вопросной сессии: «Я утверждаю, что законы существуют. Законы есть. Например, если я придерживаюсь физики Ньютона, то могу сказать, что есть гравитационные законы. Я не отрицаю существование законов. Я не отрицаю их стабильность. Возможно, они будут существовать вечно, я не знаю. Я говорю только, что возможно, действительно возможно, что законы просто прекратят работать, исчезнут»[442]. Другими словами, Мейясу не помещает контингентность везде в космосе, он дуалист в отношении контингентности и необходимости. Законы природы могут измениться в любой момент и без какой-либо причины: таков знаменитый «гипер-хаос» Мейясу. Но в любой данный момент времени, в который господствуют определенные законы, эти законы фактически являются законами и управляют поведением всего, к чему они применимы. Здесь, как и всегда для Мейясу, все зависит от хаоса [который может случиться] через какое-то время; в настоящем никакого хаоса нет, поскольку текущие законы природы в действительности работают неукоснительно.