Спелый дождь

- Ну что ж, - отвечал поэт. - «Для нас - по-человечьи умирать, коль жить

по-человечьи невозможно».

* * *

Меня пугали:

«Путь прямой тяжёл».

Шагал. Решили испытать на робость:

Прикрыли

Многолетним снегом

Пропасть.

Я знал - там пропасть.

Потому и шёл.

В паденьи слышал -

Ликовала рать!

Ну что ж,

Для них победа -

Сабли в ножны.

Для нас -

По-человечьи умирать,

Коль жить по-человечьи

Невозможно.

* * *

Иду среди скопищ и сборищ,

Глупцов и пророков.

Иду издалёка,

Бог знает, в какое далёко.

И тёмную ношу несу я,

И светлую ношу.

И друга в печали,

И недруга в скорби не брошу.

Под таинством неба иду я,

По таинству поля.

Людская неволя во мне

И господняя воля.

* * *

Без обувки,

По насту похрустывая,

Прохожу без проторенной колеи.

Далеко, высоко -

Всюду, Русь ты моя:

Недолёты чужие?

82

Попаданья мои?

Весь наш путь -

Внутри круга.

Бетон - берега.

Видим в недруге друга,

А в друге - врага.

Явно - зло не простим.

Тайно - честь не простим,

Двоедушие личное

Скомкав в горсти:

Углубляемся в масть,

Расширяемся в масть,

Однозначно -

Стремясь выше смертных попасть.

Хором славу поём,

Оглядишься кругом -

Каждый рабье своё

Выжигает в другом.

* * *

Безлюдье. Суда без причала.

Мне горестно, друг мой, до слёз.

Давно ли здесь правда звучала,

Как тяжкий поклёп, как донос?

И снова звучат марш-парады,

И снова затравленность фраз...

Не надо встречаться, не надо

С толпой, отражающей нас!

Раздумья, раздумья...

Мир зыбок.

Всё то же:

Вот - мост, вот - ручей.

И та же двоякость улыбок.

И те же зрачки стукачей.

И вновь всепокорные люди.

И тот же призыв, что звучал...

Ужель мы всегда у прелюдий,

Мы - общество вечных начал?

* * *

Все мы мним себя в жизни пригорками,

Тратя годы

На зависть, на спесь.

В этом больше смешного, чем горького,

Но, конечно, и горькое есть.

За двойными оконными рамами,

Задыхаясь в духовной пыли,

Умиляемся битвами ранними,

Знать не зная,

А что обрели?

83

Завтра подвиг безумьем окажется -

Это нынче у всех на виду!

Мысли, чувства -

Как летние саженцы

В оглушающе зимнем саду.

* * *

Ужель до смерти мне отпущен

Путь среди чуждых сердцу вех?

Мольба раскаяний в грядущем

За бесконечный властный грех?

И так - чем дальше, тем суровей?

То слепо кайся, то греши...

На белом поле

Капли крови

Измученной моей души.

* * *

Осенний дождь,

Смывай, смывай со щёк

Следы земных печалей и лишений.

Прозрел я свет.

Чего желать ещё?

Свободно мыслить -

Значит быть мишенью.

Не крестоносец страшен нам,

Не хан.

России страшен

Власть имущий хам.

Культура хамства!

Из её тенет

Исхода безболезненного нет.

Лишённая естественного права,

От хамства претерпев, как от врага,

Болезненно, озлобленно, кроваво

История

Хлобыщет в берега.

* * *

Речи без смысла.

Темень за дверью.

Не проповедуй!

Я не поверю

В долгое счастье,

В краткое горе,

В малость ненастья,

В радости море...

В то, что по свету

Ходится просто,

84

В то, что поэты -

Братья и сестры,

Пустоповерью

Я не поверю.

Не проповедуй

Кровь и победу.

Сносному аду,

Сладкому яду,

Властному зверю

Как я поверю?

В мирные мины,

Доброй простуде,

В то, что безвинных

Нынче не судят.

* * *

Зачем мне пропаганда? Я не слеп.

Устал - не знаю, как сказать яснее -

От мерзости,

Что жрёт народный хлеб

Десятки лет,

Нисколько не краснея.

Отчаяние? Нет. Я устаю

От трескотни речей,

От политралли,

От лжеповодырей,

Что обокрали,

На нищенство пустив,

Страну мою.

* * *

Баста. Нет больше сил разлучаться,

В пене красной бежать в никуда -

Для борьбы за вселенское счастье

За годами сжигая года.

Не могу - от политанекдотов,

От смирительных роб донкихотов,

От похожестей, тождеств и сходства,

От маразма устал и от скотства,

От притворной общественной спячки,

От пророчащих в белой горячке,

От увечного страха-полона,

От конвульсий дебильных поклонов,

От залапанных истин потёртых,

От починов, значкистов, значков,

И дрожат средь живых, среди мёртвых

Поплавки моих красных зрачков.

А по ним,

Разъярив себя в гаме,

По команде, под рупорный зуд,

85

Сладострастно хрустя сапогами,

Вожделюбы в шеренгах идут!

От оркестров, от маршей, гавотов

Веселясь, погибая, губя,

Я устал умирать для кого-то

И, наверное, жить для себя.

* * *

Говорила мне обитель,

Подтверждал родной уют:

Зряче Родину любите,

Слепо любят - предают.

Лилипуты - великаны!

Боль - полночная сова.

Резче звякают стаканы.

Глуше падают слова

Веры к прежним интересам.

От всего один бальзам -

Скрытность хлещет по не трезвым

И давно сухим глазам.

Над полями, над лесами

Тишь, да глушь, да вороньё.

Сами, сами подписали

Мы своими голосами

Обречение своё.

* * *

Согрелся на стылом,

Ожёгся на милом

Душою земною.

А что это было?

А с кем это было?

Со мною. Со мною.

Грядущее - клином.

Прошедшее - ливни

По пеплу разора.

И путь мой не длинный.

И плоть моя - глина.

И слезы - озёра.

О доля, за что так?

В двенадцать окошек

Где дом мой лучистый?

Глухая толока.

И род мой подкошен

И вытоптан. Чисто.

И слово - улика.

И немость - улика.

А в сердце доныне

На месте калитки

Росинок улыбки

На стеблях полыни.

1982-1988

86

ИЛЛЮЗИЯ РАЗУМА

Сборник «Смещение» вышел в Северо-Западном книжном издательстве

в 1991 году.

Я спрашиваю у Михаила:

- Почему - «Смещение»? Что смещается и куда?

- Смещение - как иллюзия разума или плата за безумие добровольного

возвращения к тому, от чего пытался удрать, используя голоса, репли-