Спелый дождь

Знаю сам по себе:

От высокопоставленной лжи

252

Меж запоев - как в бездну -

В мир глядел отрешенно и жутко.

Смерть от скверны бежала,

Отчаясь прервать кутежи.

Был бездомным. Гонимым.

Не зря в этой жизни люблю я

Вас, предтечи мои,

Гнусью загнанные на веку,

Гусляры дерзновенной России,

Есенин и Клюев!

В огневой нас купели

Дерзновенный крестил Аввакум

Для барханов и тундры,

Для песен по гослесосекам.

Эти райские кущи

Певцов покупных не манят.

Каруселька страны,

Каруселька судьбы,

Каруселька,

Смех и слезы - лечу,

Закружила ты в доску меня.

Так увечно прожил.

Так калечно рассвет прозреваю.

Сам себя сотворял

И рассвет - в терпком поте лица.

Не к разгулу я, край мой,

Не к бунту тебя призываю,

К состраданью, к свободе,

На исповедь кличу сердца.

Нас разъяла двуликость.

Мы предали отчий обычай.

Жжем свои же дома

И с восторгом глядим на зарю!

До сегодняшних дней

Обезглашен и обезъязычен,

Скорбь земную несу,

В никуда, в белый свет говорю:

Как такое возможно -

Полвека бесправья, обмана?

Мял конвейер судейский:

Вне шеренги - подонок, бандит.

Деспотия плодит

Палачей, стукачей, атаманов,

Холуев-подпевал,

Людоедов идейных плодит.

День за днем,

Год за годом

Хлобыщут то страхом, то смутой.

Как без солнца цветы -

Слюденеют хрусталики глаз.

Величайший талант -

Беззаконье с законом не спутать,

253

Чтобы вера в Отчизну

Звериной тоской не сожглась.

О прислужники дьявола,

Что вам до рая и ада?

Только шабаши править

На спинах, поверженных ниц.

Вам - что бить, что любить..

Будет так, как верховному надо.

Для таких вот народ -

Подъяремная сволочь тупиц.

Все на собственной шкуре:

Отстойники. Стройки. Забои.

Оплевали, растлили -

И скопом «воспитывать» нас.

Тело каменным стало,

Душа только помнит побои,

Отшагав со страною

Ее исторический пласт.

6.

Сколько лет отшагал я вот так?

Тридцать пять или сорок?

Пролетело четыре десятка.

Годочки, года...

Гулеванила, властью пригретая,

Страшная свора,

А точней - самовластьем,

Цветущим так пышно тогда.

И не стерли вас годы.

Я помню вальяжные лица.

На груди главаря

Полыхал разноцветный значок.

Отшибали воришке-мне ребра,

Как мялкой кострицу.

А с портрета

Дзержинский

Глядел в мой кровавый зрачок.

И разбитые губы,

Распухшие черствые шкварки

Обращались к нему,

Но сгорала мольба:

«По-мо-ги...»

И смещались в сознаньи:

Душегубки... Эсэсовцы... Харьков...

«Бэ-удишь, сэ-волочь,

За-ста-вим чекистам лизать сапоги...»

Самосудами бит,

Геноцидчиками полосован.

Враг - захватчик. Он враг.

Но свои-то, свои - па-ла-чи!

Кто в ответе за все?

254

Только хлопают крыльями совы.

Только траурный ворон

Над детством распятым кричит.

Над Россиею ворон,

Стал спутником русского поля.

Либо он ненасытен,

Либо мы заблудились в «добре»:

То ль войны ураган

Панихидно в стране колоколит,

То ли рельс перезвон *

Из бесчисленных дальлагерей.

Беспросветная летопись -

Трассы, спецлаги, спецстройки.

Память вечная мертвым -

В виденьях меня не увечь.

Моралисты плетей,

Педсадисты, взгляните за строки:

Мятежи, спецсуды, побегушки, расстрелы, ЧВ. **

Смрад вензон и тубзон.

Кротьи кочки тряпичных треухов -

Шапки эры рабов,

Форма серых идейных гримас.

Здесь рождалась агония

В теле больного триумфа

Произволом Закона,

«Во благо»,

«От имени» масс.

Маскарадчики, к вам

Эти б маски-гримаски на танцы.

Скольких морок эпохи

Прокаженный ваш ветер промял:

Украинцев, болгар,

Белорусов, поляков, испанцев,

Русаков, азиатов, грузин,

Возвращенцев-армян.

7.

Нет названья тому,

Что годами мы все созидали!

Всем гигантский бы крест

На гигантской воздвигнуть горе,

Всем, что смертно легли

В воркутинско-уральские дали,

Отломив «до звонка»

В джунглях тюрем и концлагерей.

За картошин пяток,

Перепрелой половы мешок,

Для опухших детей

* Удар по рельсу - сигнал для заключенных (побудка, выход на работу и т.д.

** Членовредительство.

255

Помело колосков из колхоза...

Где, когда, перед кем

За народную кровь и за слезы

Не на Суд управитель,

А хотя бы с повинной пришел?

Просто вышел бы к смертным

И крикнул:

«Простите мне, люди,

Прегрешенья мои,

Заблужденья мои,

Слепоту!

Нету добрых средь нас.

Было прежде, так есть и так будет -

К власти чистым не выйти.

Нет честной дорожки к посту».

Стало нормой - по избам

Шнырять, по сусекам мести.

Стал разбой героизмом.

Бесчестие стало в чести.

Массам - равенство в нищенстве.

Избранным масс - спецпайки.

Правдолюбец - в этап.

Бунтанул - на глаза пятаки.

Пустоглазая свищет косищей

По цвету пород.

Убивали убийцы народа

Бесправный народ.

И плодили ворье - мелкоту.

И судили за мзду,

Чтоб ретивых страшился:

Чуть что - и накинут узду.

И накидывали:

За молчанье, за мысли, проступки.

Поощряя льстеца,

Возносился в зенит лиходей.

Наплодили путан

Политические проститутки,

Ради «светлого завтра»

Туманя сегодня людей,

Чтобы выскоблить память...

Отречься от пашен и вод.

Если взять каждый год,

Сколько кровушкой уж окликало!

И опять призывают:

Дать отпор крикунам-радикалам.

А сейчас радикал -

Каждый, кто «по талонам» живет *.

Слюдяные глаза.

Перекошены злобою лица.

Струпья с сердца не слезли,

* Талонная система обеспечения, введенная в СССР в конце 80-х годов ХХ века.

256

И снова туда же - к кнуту!

Хочет есть радикал,

И по сходной цене лохмотину -

Прикрыть наготу.

Отыграв-отболванив

Обостренною схваткою классов -

В социальном удушье

Найдется для смердов вина!