Читаем Спелый дождь полностью

Свищет ветер,

Как бандит!

Да изба

Циклопьим глазом

Сквозь меня и снег

Глядит.

Непонятно, чёрт возьми -

То ли вижу,

То ли снится,

То ли в жизни-небылице

Сам я смазан и размыт.

В СТЕПИ

На ресницах -

Гроздья льда.

Ледяные рукавицы.

И дороги не видать.

И нельзя остановиться.

Вечер.

Неба серый холст.

Ледяное эхо веток.

Прокричишь - и нет ответа.

Стылый ветер.

Снег сухой.

А вдали-вдали-вдали...

За барханами барханы:

То ль собаки забрехали,

То ли волки где прошли.

Пробирает до костей

Вкруговую-вкруговую!

В снеговую-снеговую

Лечь бы в белую постель.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Ты усни.

Мне сегодня не спится.

237

Вот растает

Судьбы моей снег,

Я спою тебе песню о птицах,

Что живут и поют

Лишь во сне.

О дорогах равнинных зелёных -

Я из детства с собой их принес.

О чужих

Заблудившихся клёнах

В гололедице северных звёзд.

Всё проходит.

Пройдет непогода.

Отдохну от февральской тоски

И придумаю лучшие годы,

Если не было

В жизни таких.

Баю-баю.

Укутайся плотно.

Месяц

В тучи уходит в окне

И плывёт,

Словно жёлтая лодка,

В ледяных берегах моих дней.

НИТЬ

Далеко-далече

Месяц колесом.

Дух от русской печки

Кличет в тихий сон.

Кот наставил уши -

Мышка, что ли, где...

У окна - старушка.

Перед ней - кудель.

- Бабушка Наташа,

Вы ж совсем одна,

Для чего вам пряжа,

Для кого она?

- Не могу без толку,

Жизнь прошла в труде.

И опять умолкла.

Знай прядет кудель.

И вздохнет украдкой,

И качнётся тень...

За окном, за хаткой -

До небес кудель!

Километры ситца

Яростно-свежи!

Ниточка струится

Светлая, как жизнь.

* * *

Счастье - словно заняли:

Прилетит украдкою:

238

То ли - наказание,

То ли - радость краткая!

То ли в поле скошенном

Бредит дождь шальной...

Да не всё ль ровнешенько,

Да не всё ль равно?

Вышли други в недруги,

Ошалев от зависти:

К сожаленью, нет других

Привязей и завязей.

Эх, тропа-дорожечка,

С ветрами-побоями!

Потерпи немножечко:

Буераки, сбоины.

Мне ль жалеть, мне ль хвастаться?

Наше ль дело плёвое?

Не для нас ли ластятся

Ливни тополёвые?

Огоньку случайному,

Радости с горошину

Улыбнись - печальному,

Помаши - хорошему.

* * *

Порой себя не мучаю -

Зачем метелей шёлк?

И по какому случаю

Я в этот мир пришёл?

Зачем по снегу клюквины?

Закона манекен?

Зачем уйду отлюбленным

И не узнаю - кем?

ПЕРВАЯ ЗВЕЗДА

Вот и сумрак

В окошке открытом.

И над степью

Не видно лучей.

Скрипнул ветер

Осенней ракитой -

Для кого,

И о ком,

И зачем?

Даль равнинна.

Не видно прохожих.

Поздний вечер

Безоблачен. Тих.

Роковая

Звезда бездорожья

На моем

Серебрится

Пути.

239

* * *

Ты расти, трава,

Вдоль колей.

Норовят сорвать -

Не жалей.

Ветры чёрные -

Ты к земле.

Белу ворону

Спой вослед.

Все равно шумишь,

Как и мы,

До седой зимы,

До зимы.

* * *

Земля, до жгучести родная!

Благодарю за благодать!

Я ничего в себе не знаю

И не узнаю никогда.

Ты улыбалась тайной мима

И превращала злато в прах...

И цель твоя неуловима.

И непонятен смысл утрат.

Когда бывало в жизни круто

(Казалось, путь свой завершил),

Твои обугленные руки

Касались индеви души.

Ты - моя воля и неволя.

С твоей таинственной судьбой

Иду по жизненному полю,

Прощаясь с полем и собой.

* * *

Прокричит ли сова -

Крик качнется

В ночи

Невидимкой...

Ощущая миры,

Я у звёздного греюсь огня.

И откуда -

Кто знает -

На звёзды,

На крик полудикий

Вдруг откликнется что-то,

Чего без души не понять.

Скучно жить на земле,

Календарные листья листая.

Сорван лист -

Кончен день.

Кончен день -

Отрывается лист.

Потому и бегу

240

Я вослед ускользающей тайне,

На земные призывы

Печалью отмеченных лиц.

У КРАЯ ОБНИМИ

Романс

Кого я жду?

Чего я ожидаю

На жизненной и поздней полосе?

Совсем один.

Луна немолодая

Да ветра шум

В нескошенном овсе.

Утратно так...

Но о какой утрате

Я укоряю жёлтый свет луны?

На нём одном,

На жизни млечном тракте

Мои невстречи определены.

Кому кричу,

Шагнув за край свой звёздный:

- На миг, на миг,

Остановись на миг!

Не всё еще -

Почти -

Ещё не поздно...

Есть я и ты.

У края обними.

* * *

Перед снегом,

Еще не упавшим,

Перед страхом

К размытым ночам

Я стою

Над бегучестью пашен

В предпоследних

Прощальных лучах.

Свет вечерний

Щемящ и отчаян

На истоптанных днях октября!

Неужели земные печали

Так когда-то во мне отгорят

И сотрутся -

Ни пыли, ни боли,

Ни мольбы,

Устремившейся в высь,

Над озёрами желтых околиц,

Над землёй,

Где без нас обошлись.

241

Ничего,

Всё ж мы были на свете!

И вдыхая до слёз его ширь,

Я любил в нём такие соцветья,

Что росли

Над обрывом души.

Я - ОСЕНЬ

Ты не бойся...

Не бойся-не бойся!

Ветер

Гонит стога на угон.

Так доверчива

Только лишь осень

Незадолго по первых снегов,

Незадолго

До яростной выбели -

Когда нечему

Стыть и болеть!

Мои росы

Рассветные

Выпили

Табуны необузданных лет.

Это я

Обожжёнными листьями,

На излете в бездонную чернь,

Прилетел к тебе

Издали-издали

Огоньком

В ядовитость ночей.

Я принёс тебе

Шёпот колосьев,

Неразбавленный запах с лугов!

Не колечко на палец...

Я - осень,

Бесконечность

Равнинных снегов.

* * *

Успокойся!

Я не болен.

И судьба моя легка.

Это ветер в белом поле

Одиноко колоколит

В снеговые облака.

Успокойся-успокойся,

Не зашторивай окно

В этот вечер,

В нашу осень,

В нашу вымерзшую озимь...

Нам другого не дано.

242

* * *

Ветер крикнет, как филин.

Накричит непогоду.

И качнутся дымы.

И снега заметут.

Я пройду-пропаду

За земным гололёдом

На закованном поле

В багровом снегу.

Обернусь, уходя...

Станет горько и страшно

За скупое тепло,

Песни гроз и лесов.

Для кого-то останусь

Лишь притчей вчерашней.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Основы физики духа
Основы физики духа

В книге рассматриваются как широко известные, так и пока еще экзотические феномены и явления духовного мира. Особенности мира духа объясняются на основе положения о единстве духа и материи с сугубо научных позиций без привлечения в помощь каких-либо сверхестественных и непознаваемых сущностей. Сходство выявляемых духовно-нематериальных закономерностей с известными материальными законами позволяет сформировать единую картину двух сфер нашего бытия: бытия материального и духовного. В этой картине находят естественное объяснение ясновидение, телепатия, целительство и другие экзотические «аномальные» явления. Предлагается путь, на котором соединение современных научных знаний с «нетрадиционными» методами и приемами способно открыть возможность широкого практического использования духовных видов энергии.

Андрей Юрьевич Скляров

Культурология / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Образование и наука
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология