Спэнсер Коэн. Книга 3

Посоветовал бы перебраться к тебе в Штаты. Если б это его спасло. Но честно говоря, Спэнсер, не спасло бы. Единственное, что могло бы его спасти, — любовь и одобрение матери и отца. А такого никогда бы не произошло. Этот факт Арчи знал наверняка. В конце — то концов, он видел, как они поступили с тобой. — Он выдохнул. — Полагаю, он приезжал рассказать о своей гомосексуальности и не смог вынудить себя сознаться. Но правду мы никогда не узнаем.

— Каким он вернулся? — задал я вопрос.

— Молчаливым. Замкнутым.

Я провел руками по лицу и подавил слезы, что угрожали пролиться.

— Какая потеря. Ненужная и… Боже, Льюис, если б я знал.

Он кивнул, и какое — то время мы провели в молчании, лишь разглядывали мраморное надгробие с нереалистичным изображением лежавшего под ним человека.

Он был гораздо значимее всего вот этого.

Поднялся ветер, и я оглянулся. Небо сменило свой цвет, солнце клонилось к западу.

Невдалеке стояли Эндрю и Либби, читали старые надгробия.

— Я мог бы поклясться, что вы с Эндрю вместе несколько лет, — меняя тему, проговорил Льюис. — Судя по тому, как вы себя друг с другом ведете. Будто знакомы всю жизнь.

Я не отрывал глаз от Эндрю.

— Он — лучшее, что со мной случалось.

— Это заметно по тому, как ты на него смотришь.

— Он меня любит, — сказал я. А потом хохотнул, потому что говорить об этом вслух показалось глупостью. — Знаешь, что самое хреновое? — Льюис взглянул на меня и ждал продолжения, а я по — прежнему не отрывал взора от Эндрю. — Я не могу ответить ему взаимностью. Я хочу, но у меня… проблемы. Несколько лет я потратил на терапию после того, как от меня отреклись и выставили из дома мои… наши родители. — Я перевел взгляд на Льюиса. — И это взрывает мозг. Если б не мои друзья, Лола и Эмилио, а теперь еще и Эндрю, и, разумеется, тетя Марви, лежать бы мне рядом с Арчи.

Льюис нахмурился.

— Как считаешь, ты когда — нибудь сможешь? — шепотом поинтересовался он. — Сказать ему, то есть.

Я кивнул.

— За последние два месяца я продвинулся дальше, чем за несколько лет. Он относится ко мне лучше, чем сам осознает. Я знаю, что однажды смогу, остается лишь надеяться, что он сумеет подождать.

— Не сомневаюсь, что сумеет. — Он глубоко вздохнул и улыбнулся. — Я говорил серьезно про разделение дивидендов и совместное унаследование. Ты подумаешь?

— Лучше потратить все это на основание фонда имени Арчи. Почтить его память и помочь молодым бездомным представителям ЛГБТКИ — сообщества. Тем, у кого не осталось надежды.

Льюис искренне улыбнулся.

— «Фонд Арчера Коэна». Мне нравится, как звучит. Но я понятия не имею, с чего начинать. — Он нахмурил лоб.

Я улыбнулся. К нам шагали Эндрю и Либби.

— Родители Эндрю руководят похожим учреждением в ЛА. Могу предоставить тебе полную бизнес — модель.

— Серьезно?

— Я могу помогать тебе из ЛА. Информацией и бизнес — планами, и всем, чем понадобится.

Льюис взволнованно ухмыльнулся.

— Я был бы не против.

Подойдя ближе, Эндрю улыбнулся. Может, моя улыбка сделала его счастливее?

Тогда — то я и обратил внимание, что он все еще держал цветы.

— Льюис? — позвал я. — Ты в курсе, где похоронена тетя Марви?

— О, конечно, — ответил он. — Я должен был сам предложить. Нам сюда.

Мы последовали за Льюисом и Либби, и Эндрю держал меня за руку. Пока мы шли, он смотрел на меня, и в его глазах я заметил незаданный вопрос. Я одарил его улыбкой и сжал руку в надежде, что он поймет: все было нормально.

— Это здесь. — Кивком Льюис указал направление и остановился возле простецкой могилы из белого мрамора. Цветов не было, и я задумался, приносили ли их сюда в принципе. Мысленно я отметил: нужно будет организовать ежемесячную доставку ее любимых роз.

Я прочитал выгравированное на надгробии имя.

— Мэрион Коэн.

По указанным датам можно было подсчитать, что не стало ее в возрасте семидесяти пяти лет, а чуть ниже были строчки из ее любимой песни. Те самые, что я вытатуировал на руке поверх роз.

Я приподнял рукав футболки и показал Льюису.

— Она всегда любила эту строчку. — Я не сумел сдержать улыбку. — «Беги туда, куда даже храбрец не пошел бы». Это про нее. — Глаза наполнились слезами. — Она была самым храбрым человеком из всех, кого я знал.

Эндрю молча обвил меня рукой и стал моей опорой, что у него великолепно выходило.

Мраморное надгробие было прекрасным, и у меня не осталось сомнений, что она проработала каждую деталь задолго до смерти. Но кое — что было упущено.

— Если слово «мама» означает человека, который о тебе заботится, любит, обеспечивает и поощряет, то она была моей мамой. Не она дала мне жизнь, но в каком — то смысле все — таки дала. Грустно, что прохожие не будут знать, что она была любима. Здесь должно говориться: «Обожаемая Спэнсером мама».

Эндрю протянул мне букет, и, сделав шаг вперед, я положил розы на могилу.

— Я думаю о тебе каждый день, — обратился я к ней. — В твою честь по — прежнему пью зеленый чай. По — прежнему проигрываю твои любимые пластинки. По — прежнему готовлю по твоим любимым рецептам. Я стал тем, кем стал, потому что ты мне разрешала.