Специальный корреспондент

Сан-Риоль держался. К нам-таки добралось подкрепление от мэра. Точнее — не подкрепление, а разведывательный отряд, который должен был разузнать, почему замолчала батарея. Дюжина суровых, закопченных мужчин — не чета нашим перепуганным ополченцам — мигом осознали обстановку, отрядили двоих с докладом и впряглись рядом с нами в постромки орудий — тянуть их к берегу, на позицию для прямой наводки. Преторианцы орали «Эй, ухнем», риольцы — «Йо-хо-хо», раненые играли роль боевого охранения. В коротких перерывах Билли-Боб Оушен рассказывал нам о ходе осады.

Оказывается, всё было не так плохо, как казалось на первый взгляд. Город располагался вокруг бухты амфитеатром, на склонах гряды — и в этом были свои преимущества и недостатки. Главный недостаток на данный момент заключался в том, что «Секрет» мог обстреливать кварталы Сан-Риоля как на учениях — перед канонирами федералистов представала широкая панорама. А главным плюсом было наличие под городом, в склонах холмов, обширных катакомб, образованных на месте соляных шахт столетней давности. Соль давно исчерпалась, а переходы и штольни — остались. Предприимчивые риольцы использовали их в качестве складов, свалок и для прочих хозяйственных нужд. А теперь — там прятались семьи сражающихся риольцев, разворачивались госпитали, по катакомбам передвигались отряды стрелков и саперов. Пароходы, вошедшие в гавань, побоялись высаживать зуавов под плотный винтовочный огонь, который велся из горящих кварталов Сан-Риоля, и, под прикрытием пушек «Секрета», спустили на воду шлюпки ближе к Южному мысу, чтобы создать там оперативную базу и контролировать левый берег Руанты.

Залпы «Секрета» были разрушительными. Кузьма считал, что с каждого борта у флагмана рейдерского флота Федерации было установлено по пять семидесятипятимиллиметровых орудий Канэ арелатского производства. По крайней мере, характер повреждений и типы используемых боеприпасов об этом говорили. На город сыпались бронебойные, фугасные и пулево-шрапнельные снаряды, порой летели обычные стальные болванки — возникало чувство, что канониры экспериментируют, привыкая к новому оружию… Это, да еще оставляющая желать лучшего точность вкупе с использованием риольскими ополченцами катакомб позволяло городу держаться.

Правда — из предместий федералисты местных выбили. Положили два или три батальона гертонцев и, шествуя по их трупам, подошли к самым внешним склонам Риольской гряды, и развернули две батареи горных гаубиц — и откуда только взяли? Угол наклона этих орудий позволял накрывать огнем вершины холмов, на которых засели ополченцы. Волей-неволей риольцы начали закапываться в землю — современная война диктовала свои правила.

Они были крепким народом — даже глядя на полегший почти полностью отряд Джурая, я не мог надивиться их мужеству. Преодолеть животный ужас и вернуться в бой — вот его высшая форма. А они проделывали это раз за разом — разбитые, но несломленные.

* * *

— Сто-о-ой! — крикнул Кузьма, — Кажись, пришли!

Здесь росли самые настоящие пальмы. Целая геометрически выверенная роща пальм, явно специально высаженных — с кустистыми кронами и шершавыми, толстыми стволами, уходящими в самое небо. Две наших «ахт-ахт» идеально вписались в эту геометрию — так что нам оставалось только установить и навести орудия.

«Секрет» как раз совершал поворот оверштаг, поворачиваясь к городу другим бортом, и у нас было время на подготовку. Билли-Боб Оушен, взявший под свое крыло и выживших людей Джурая, разумно распорядился копать укрытия — и ополченцы принялись за дело. Мы с преторианцами приводили в порядок, чистили и наводили орудия.

Нам понадобилось около получаса для этой работы — и, черт побери, флагман федералистов, по всей видимости, готовился передать вахту по обстрелу города другому судну — оклемавшийся, завладевший подзорной трубой и поплевшийся с нами на берег Андреас Фахнерт тут же распознал его:

— Это яхта Тоббогана — «Красотка Дэйзи». Он с барского плеча отдал кораблик в федеральный флот. Две тысячи тонн водоизмещения, паровая машина мощностью четыре с половиной тысячи лошадиных сил, два гребных винта вместо колес, частичное бронирование — листовым металлом прикрыты борта и верхняя палуба на шканцах, чтобы защитить паровые котлы… А вот если всадить ему снаряд в корму… Ого-го, взгляните, мистер Кузьма — это что, тоже орудия Канэ? Они что, на деревьях в садах Зурбагана растут?

«Красотка Дэйзи» была вооружена двумя такими же, как у «Секрета» пушками — на носу и на корме. Уничтожить ее было бы приятным дополнением, но нашей целью был корабль под алыми парусами, а потому следовало поторопиться, поймав его на выходе из бухты.

Наконец орудия были установлены и укрытия — выкопаны. У нас было всего шесть снарядов — по три на орудие, и действовать предстояло наверняка. Одну «ахт-ахт» мы навели на «Красотку», которая как раз легла в дрейф, чтобы продолжить обстрел города. Вторую — на горловину, ровно между двумя мысами — именно там через несколько минут должен был показаться гордый силуэт «Секрета», осеняемый яростным горением алых парусов.