Спецназ Берии. Первый бой

В одном из сёл гитлеровцы, связав 17-летнюю девушку, приказали её матери обложить дочь соломой и зажечь. Мать упала в обморок. Тогда фашисты сами обложили девушку соломой и подожгли. Очнувшаяся от обморока мать бросилась в огонь и вытащила из него дочь. Гитлеровцы забили мать прикладами, а дочь застрелили. Потом обеих бросили в огонь.

Убийство детей для подонков тоже являлось своеобразной забавой. Малышей и подростков привязывали к деревьям и устраивали живой тир. 12-летнего Володю Ткачёва изрешетили пулями, открыв по нему стрельбу из автоматов. После этого, войдя в раж, головорезы открыли беспорядочную стрельбу по окнам домов. В другой деревне фашисты убили двухлетнего ребёнка за то, что своим плачем он мешал им спать. В другом месте за это же немецкий офицер убил младенца, размозжив его голову о стену.

Конечно же, особые зверства применялись к пленным бойцам Красной армии. Им выкалывали глаза, отрезали носы, уши, раздевали донага на морозе, обливая водой, превращая в замёрзшие статуи. После ухода немцев местные жители находили окоченевшие трупы советских солдат – раздетых, обезображенных, со вспоротыми животами, разможжёнными головами… Одного из раненых красноармейцев немцы привязали к двум танкам и разорвали на части.

«Уничтожь в себе жалость и сострадание, – говорилось в фашистской памятке солдату, – убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, – убивай, этим ты спасёшь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семье и прославишься в веках».

Сотни изнасилованных женщин и девушек, невинно убитых стариков и детей, замученных пленных красноармейцев, тысячи сожжённых домов – такой кровавый след оставили изверги, хозяйничая на чужой земле.

Для убывающих в немецкий тыл услышанное стало суровой школой ненависти.

Колонна, миновав Московскую область, углубилась в Тульскую. Саму Тулу застали более или менее целой.

На выезде из города за машинами побежали местные мальчишки. Пришлось остановиться. Дали им кое-что из сухпайков, расспрашивали о недавних событиях. Было очень холодно. Один пацан обратил внимание, что Гудзенко, оставивший в кузове рукавицы, дышит на руки, пытаясь их согреть.

– Дяденька! А ты руки сунь в рукава. Теплее, чем в варежках, будет, – посоветовал пацан. Многие потом воспользовались этим советом видавшего виды подростка.

За Тулой глазам проезжающих предстал снежный пустырь, посреди которого торчали две трубы.

– На этом месте посёлок был с красивыми домиками, – с горечью сказал туляк Женя Дешин.

Сровняв с землёй посёлок, немцы не смогли взорвать только трубы – так крепко они были построены.

В Щёкино к машине, в которой ехали Гудзенко, Ануфриев, Паперник и другие, подошёл старик, попросил закурить. Одет он был в лохмотья из овчины, в глазах – оцепенение. Посетовал, что немцы забрали всё.

– Сначала стали отбирать коров, потом свиней, потом за хлеб взялись. Полы во всех домах выдрали на блиндажи. А ведь кругом лес. Так нет же, за полы взялись. Курятину любили, ух как! Как курицу увидят, так цоп её – и в котелок. Водки достанут и лопают…

Сколько таких историй выслушали бойцы, ещё не доехав до пункта назначения. Каждый из них буквально зверел при одной мысли о встрече с выродками, гордо именующими себя представителями арийской расы.

Наконец прибыли в Козельск. Город встретил скоплением машин на вокзале и масштабными разрушениями. Следов пожаров не наблюдалось, и это было странно.

После небольшой передышки направились в сторону Сухиничей. Однако дальше двигаться колонной стало небезопасно – усилились налёты немецкой авиации. Ведущие к фронту дороги обстреливались почти непрерывно, поэтому сначала расстояние между машинами увеличили до 500 метров, а потом и вовсе высадили бойцов. Оставшийся путь им предстояло проделать на лыжах.

При высадке из машин выяснилось, что один из лыжников забыл маскхалат. Это было ЧП. Продолжать путь с отрядом он уже не мог, поскольку демаскировал подразделение. Горе-воину предстояло вернуться в расположение бригады, где его, скорее всего, ждал суд военного трибунала. Никто ни в ком до конца не был уверен: а вдруг боец умышленно оставил средство маскировки? Могло быть и такое.

Чем закончилась история с нерадивым военнослужащим, Женя Ануфриев так и не узнал.

При подходе к деревне Рядики лыжники обратили внимание на странное скопление вооружённых людей. Приняв меры предосторожности, провели разведку, результаты которой вызвали общий восторг: подозрительными людьми оказались бойцы отряда Дмитрия Медведева, возвращавшиеся в Москву после четырёхмесячного пребывания во вражеском тылу.

Взаимной радости однополчан не было предела. Да и сама встреча носила обоюдовыгодный характер. Одни соскучились по невраждебной обстановке, широкому кругу общения, нормальным условиям быта; другие как можно больше хотели узнать о премудростях ведения партизанской войны. Для готовившихся перейти линию фронта со специальным заданием это общение стало своеобразным ликбезом.