Спецназ Берии. Первый бой

– Есть! – хором ответили подчинённые.

Ануфриев никогда не завидовал командирам, потому что на них лежала громадная ответственность. Неправильно принятое решение на войне не только грозило проигранной битвой, но и неизбежной гибелью личного состава. Брать на себя ответственность за судьбы людей решался не каждый. По крайней мере, Евгений не относился к тем, кто готов был влезть в шкуру командира. Быть рядовым бойцом всё-таки проще: за тебя думают, знай воюй.

Он по-доброму сочувствовал Кириллу Захаровичу, ему действительно было непросто. С одной стороны, Лазнюк не мог не подчиняться приказам командования, с другой – всё внутри него противилось недооценке уровня подготовки омсбоновцев и важности той миссии, которая была изначально на них возложена.

Тон не совсем корректному отношению к отрядам ОМСБОНа, конечно же, задавал комдив Ерёмин, называя спецназовцев просто «лыжниками», а их диверсионные группы – «лыжными командами». Что это – неумышленные оговорки или намеренное пренебрежение? Понять было трудно. Только его отношение передавалось и остальным.

«Ладно, – думал Ануфриев, – в бою мы вам покажем, какие мы лыжники». Он был уверен за ребят, как за себя самого. Каждый из них действительно стоил десятерых.

После обсуждения с Горшковым плана предстоящей операции Лазнюк объявил личному составу:

– Выступаем завтра в ночь. Пойдут первый и второй взводы. Прошу подготовить боеприпасы, проверить исправность оружия и как следует отдохнуть.

Он умолчал о том, что ввиду отсутствия достоверных данных о численности вражеского гарнизона, засевшего в Кишеевке, на общем совещании командиров договорились провести накануне наступления разведку боем. Осуществить её было поручено горбачёвцам, так что отряду Лазнюка в каком-то смысле повезло: осталось больше времени на отдых.

– В бой берём только самое необходимое, всё лишнее оставляем по местам расквартирования, – продолжал давать указания Кирилл Захарович. – Ответственными за подготовку боевой группы назначаю комиссара отряда и его заместителя.

21 января отряд Горбачёва вернулся с задания в 14.00. В результате учинённого омсбоновцами в Кишеевке переполоха удалось выяснить, что немцев в деревне не так уж и мало – до 300 солдат и офицеров. Все вооружены до зубов, в основном автоматическим оружием, а также миномётами.

– Однако… – поцокал языком Кирилл Захарович.

– Но есть и слабые места, – лукаво прищурился Горбачёв. – Численность и вооружение – это одно, но по такой погоде в летней форме особо не повоюешь.

Оказывается, боеготовность вражеских войск была заметно подорвана повальным гриппом и обморожениями, вызванными отсутствием тёплой одежды.

– Не по нутру им наши морозы, – подмигнул Никита Семёнович. – Когда мы подходили к Кишеевке, вся деревня кашляла.

– Это, конечно, меняет дело, но ненамного, – справедливо заметил Лазнюк. Он привык учитывать все факторы, и новость о заболевших немцах не была лишней, вот только численность вражеского гарнизона всё равно велика. – Пожалуй, выбить-то их будет трудновато. Но попробовать можно.

Атаковать договорились в 2.00. Перед этим пушкари обещали провести артподготовку.

Окончательный план операции выглядел следующим образом. Отряду Лазнюка ставилась задача зайти с тыла и овладеть южной окраиной деревни. Отряд Горбачёва и батальон 328-й стрелковой дивизии должны были атаковать с фронта.

Батальон трудно было назвать батальоном, потому что он насчитывал не больше 40 бойцов. Тем не менее общая численность атакующих не лишала их шанса на победу.

Ночь была тёмная. Мела метель. Атакующие приблизились к деревне метров на 300 и залегли в снегу. Слово было за артиллеристами. Однако в условленное время артподготовка не началась. Ждать не имело смысла, и отряды начали наступление.

Как только группы Горбачёва и Горшкова подошли на 50–60 метров к крайним домам, хаты вспыхнули как свечки, и вокруг стало светло, будто днём. Немцы догадались, что дневным переполохом дело не ограничится, и к очередному нападению русских подготовились заранее. В свете пламени на открытой местности они расстреливали увязающих в снегу красноармейцев, как в тире. «Фоер! Фоер!» – слышалось со стороны засевших в домах фашистов.

Батальон, не выдержав плотного огня, незамедлительно отступил. Горбачёвцы тоже продержались недолго, но всё же успели нанести противнику некоторый урон. Старший сержант Борисевич, уничтожив гранатой пулемётный расчёт, прорвался в тыл обороняющимся немцам, где, сея панику в их рядах, поспособствовал лазнюковцам занять южную окраину деревни. Красноармеец Засосов, будучи раненным в ногу, не оставил поля боя и, прежде чем погиб, успел кинуть гранату в дом, где находилось около десятка вражеских солдат. Из роты Горбачёва также отличились старшие сержанты Свинцов и Минченко, уничтожившие каждый по несколько фрицев.