Спецназ Берии. Первый бой

Окна большинства домов светились, что было необычно для деревенского быта. Приблизившись к крайней избе, Соловьёв подал Москаленко знак подползти поближе.

– Видишь? – показал он маячившую возле избы одинокую фигуру часового. – Берём левее.

Добравшись до противоположного угла избы, который был для часового слепой зоной, бойцы поднялись и, пригибаясь, продолжили скрытное продвижение.

Проходя вдоль стены одной из деревянных построек, разведчики ясно услышали за дощатой перегородкой женский голос. Соловьёв подал напарнику знак замереть на месте. Прислушались. Убедились, что в постройке нет мужчин. Переглянувшись, два опытных бойца поняли друг друга без слов.

Дверь подалась со скрипом. Тесная изнутри постройка освещалась тлеющей керосиновой горелкой. В блеклом свете пламени были едва различимы несколько ютящихся в копне сена фигур.

– Кто тут? – спросил шёпотом Михаил.

– А вы кто? – послышался настороженный женский голос.

На долгие разговоры времени не было, поэтому Соловьёв решил говорить прямо:

– Бойцы Красной армии.

– Ой, миленькие, – запричитала женщина.

– Тихо ты! – осёк её Москаленко.

Фигуры зашевелились навстречу нежданным гостям.

– Меня зовут Ксения… Ксения Трифонова, – перейдя на шёпот, затараторила одна из женщин. – А это дочка моя, Зойка, – добавила она, показывая на испуганную девочку.

– Почему не в доме ночуете?

– Так выгнали нас фрицы проклятущие. Почти все дома в деревне позанимали. А хозяев – на мороз! Хорошо, вот соседи пригрели, пустили в свою сараюшку. А то бы точно замерзли…

– Подожди, тётка, не части! Времени у нас мало, – перебил Москаленко женщину. – Сколько немцев в деревне, сказать можешь?

– Ой, много, солдатик! Шибко много. Почитай, полтыщи будет.

Соловьёв и Москаленко переглянулись.

– Ты, Ксения, не путаешь чего? Неужто пятьсот?

– Может, не пятьсот, чуть поменьше. Да ты сам считай, касатик. В деревне домов шестьдесят. Заняли почти все. Разве что на крайние избы не позарились. Трухнули, видать. Ну, пусть пятьдесят дворов осадили. Да нет, пожалуй, и того меньше – сорок пять. В каждом человек пять-восемь. В бывшем сельсовете фрицев двадцать разместилось. Там у них кто поглавнее. По выправке видно.

– Штаб… – шепнул Москаленко Соловьёву.

– Ну вот, почитай, сотни четыре наберётся. Танки у них есть. Я два видела. Как раз у сельсовета.

– Мам, на окраине деревни ещё два, – встряла в разговор девчушка.

– Молодец, пацанка! – похвалил Соловьёв Зойку.

– Пушки у них есть, – продолжала Ксения. – Сколько, сказать не могу, не считала. Мотоциклеты, опять же… Страшные они, злые. Только и слышно: «Сухиничи! Сухиничи!» Уж очень волнует их наша узловая. Когда наших выбили, было их человек восемьдесят. А сегодня вечером понаехали остальные.

Бойцы опять переглянулись. Вроде маленькая деталь, а как много она объясняла разведчикам.

– Ну, спасибо тебе, Ксения, – сказал Москаленко. – Очень ты нам помогла. А вот оставаться вам здесь больше небезопасно. Уходите-ка вы в лес. Но очень тихо, не попадитесь кому на глаза. Скоро всё закончится, тогда и вернётесь.

– Что ж, опять в бега, – вздохнула женщина. – Ладно, нам не привыкать. Спасибо, миленькие.

– Бывай, тётка! – сказал на прощание Соловьёв. – Береги дочку.

Бойцы вышли. Соловьёв достал планшет и при слабом свете луны набросал схему деревенских построек, выделив предполагаемый штаб и возможные места расположения танков. Записал сведения о количестве живой силы противника.

– Надо бы перепроверить, – нарушил молчание Москаленко.

– Пошли, – скомандовал Соловьёв.

Они ещё некоторое время пробирались между домами, проводя рекогносцировку и отмечая на схеме вражеские позиции, в том числе посты часовых.

Картина складывалась сложная. Вместо обещанных двух рот нападающим противостоит враг, значительно превосходящий их по численности, к тому же занимающий укреплённые позиции.

Лазнюк обсудил с командиром батальона сложившуюся ситуацию. Было решено отослать в Которь связных для корректировки задания.

Время ожидания ответа командования тянулось медленно. Бойцы скучали, теряли боевой настрой.

Лазнюк решил действовать.

– Аверкин! Ануфриев! Ко мне!

Он показал им на рукописном плане Соловьёва места, где у немцев были выставлены часовые.

– Снимите вот этих двоих. Остальные вас не касаются. Но смотрите, если начнётся артобстрел, сразу возвращайтесь назад.

Командир знал, что Аверкин неплохо орудовал финкой, а Ануфриев был лёгкий и быстрый. Они друг друга неплохо дополняли.

По дороге Володя задал Ануфриеву вполне резонный вопрос:

– Послушай, а как же жители? Если начтут бить из пушек, им ведь тоже достанется.

– Не дрейфь! У них всего десять снарядов, – подмигнул Женька.

Это, конечно, успокаивало, но только отчасти.

Они спустились по склону и скрытно приблизились к крайнему дому. Часовой, нахлобучив на себя всё что только можно, прохаживался у угла постройки, периодически постукивая сапогами и подпрыгивая на месте.

– Я пошёл! В случае чего открывай огонь, – шепнул Аверкин напарнику.