Спецназ Берии. Первый бой

Когда Женька уходил на фронт, он и не предполагал, что всё может закончиться так быстро и просто, что ему самому придётся ставить точку в своём земном существовании. Он ведь не был даже ранен. Но оттягивать развязку уже не имело смысла.

Только он приготовился нажать на спусковой крючок, как краем глаза уловил возле конюшни какое-то движение. Двое наших буквально вывалились из-за угла горящей постройки и упали в снег. Он узнал их. Это были командир отряда и сапёр, а по сути, адъютант командира Алексей Кругляков. Судя по их движениям и пятнам крови на маскхалатах, оба были ранены.

Заметив Женьку, Кругляков махнул рукой:

– Иди сюда!

Женька тут же забыл, что всего секунду назад готов был пустить пулю в висок. Он спрятал револьвер и ползком направился к своим. Проползая мимо распростёртого на забрызганном кровью снегу бойца, Евгений невольно бросил на него взгляд в надежде увидеть лицо. Но, как назло, убитый лежал к нему затылком. Единственное, на что обратил внимание Ануфриев, это торчащий из-под разорванного маскхалата полушубок. Он был клетчатый…

– Давай помогай! – велел Кругляков, как только Ануфриев приблизился.

Они подхватили Кирилла Захаровича под руки и повели в сторону оврага. Пистолет Лазнюка, висящий на ремешке, волочился за ним по снегу.

Лицо командира было в крови. Окровавленным было и плечо. Кругляков ранен в руку. Слава богу, ноги командира были целы. Он переступал ими самостоятельно, хотя это и давалось ему с трудом. Глубина снега была сантиметров 30–40, а в некоторых местах и больше. Они делали несколько шагов и падали.

В какой-то момент Ануфриев заметил впереди маячащую в снегу немецкую каску. Это значило, что в любой момент по ним могли открыть огонь. Женька достал наган и, продолжая поддерживать Лазнюка, с ходу несколько раз выстрелил во врага. Каска исчезла и больше не появлялась.

Преодолев простреливаемый участок, они вышли к оврагу. Спустившись, обнаружили там горстку красноармейцев во главе с командиром, а также лошадь и сани. Это была та самая спецрота, которая должна была поддержать их огнём. Бойцы выглядели растерянными.

– Почему не вступили в бой? – строго спросил Лазнюк лейтенанта.

В этот момент на Лазнюка было страшно смотреть. Окровавленное лицо, верхняя челюсть разворочена, он исторгал гортанные звуки, разбрызгивая кровавые сгустки.

Летёха попятился, ему стало явно не по себе.

– Почему, я спрашиваю? – наседал Кирилл Захарович.

– Я… мы… – промямлил лейтенант.

– Ты понимаешь, что предал моих ребят? Они из-за тебя погибли!

С этими словами Лазнюк схватил пистолет и выстрелил лейтенанту в живот. Прикрыв обеими руками рану, лейтенант начал оседать. Его подчинённые в страхе отпрянули. Краем глаза Ануфриев заметил, как кто-то из них потянулся за оружием, лязгнул затвор.

Мгновенно оценив ситуацию, Ануфриев толкнул Лазнюка с Кругляковым к саням. Ещё немного, и кровавой расправы было бы не избежать. Но Женьке удалось быстро справиться с вожжами, и, пока красноармейцы обихаживали своего командира, он пустил лошадь в галоп.

Вот где пригодились его детские забавы в Бологом, когда они с ребятами шутки ради угоняли у колхозного развозчика молока его лошадь с телегой, а потом катались на ней по полям и лугам. Им, конечно, доставалось за эти шалости, но оно того стоило. И вот теперь эти навыки оказались как нельзя кстати. Не сориентируйся Женька вовремя, неизвестно, чем бы всё могло закончиться.

Ануфриев не осуждал Лазнюка за этот поступок, поскольку видел его состояние и знал вспыльчивую натуру командира. Более того, он и сам был зол на бойцов приданной им роты. Из-за их трусости на глазах Женьки один за другим гибли его товарищи, а оставшихся, как скот, загнали в сарай и безжалостно добили.

Лазнюк не простил предательства. Но надо обладать его характером, чтобы пойти на такое. Смог бы он, Женя Ануфриев, поступить так же? Вряд ли. Не потому, что чего-то боялся в этой жизни. Он уже доказал сегодня обратное. У него бы не поднялась рука на своего. Не успел он ещё зачерстветь сердцем в этой кровавой мясорубке.

Лошадь, насколько ей хватало сил, везла их в Которь, где командиру и Круглякову должны были оказать помощь. Женька помнил, что у них там был развернут медсанбат.

– Как вы, Кирилл Захарович? – поинтересовался Ануфриев.

– Жив пока, – после некоторой паузы угрюмо ответил Лазнюк.

Было заметно, что слова даются ему с трудом. Женя решил больше не беспокоить командира. Тем более что до деревни оставалось совсем чуть-чуть.

– Срочно нужна медицинская помощь! – крикнул он постовому на въезде в село.

– Держись правее, – махнул красноармеец в сторону одного из домов.

Увидев в санях раненых, медики принялись за дело. Дальше от Ануфриева уже ничего не зависело. Он хотел было уже гнать лошадь обратно – вдруг кто-то из ребят ещё жив, но его окликнули:

– А вы, товарищ боец, чего там сидите?

– Так я вроде не ранен.

– Заходите. Мы это сейчас проверим, – настоял военврач.

«Вот те на! – подумал Евгений. – Ни на что не жаловался, а туда же. Ну что ж, хотите проверять – проверяйте».

Он последовал за врачом.