Спецназовец. Взгляд снайпера

Осознав, что упорно и безрезультатно думает о том, о чем думать не собирался, Басалыгин выбросил эти мысли из головы, ополоснул лицо холодной водой, вытерся полотенцем и, крякая и шипя сквозь зубы, растер по физиономии пригоршню одеколона. Времени на переодевание уже не осталось, и он решил ехать как есть – в джинсах и несвежей рубашке. Этот сомнительный туалет довершили старые кроссовки, наплечная кобура с «Макаровым» и легкая курточка песочного цвета, наброшенная, чтобы ее прикрыть. Покончив с туалетом, он выглянул в окно и увидел около подъезда свою служебную «Волгу» с синим стаканом проблескового маячка на крыше. На ум почему-то пришла колесница, доставляющая грешные души в чистилище. В некотором роде так оно и было, но, выходя из квартиры, полковник Басалыгин держал спину прямо, а подбородок высоко: он никогда не уклонялся от брошенной в лицо перчатки и не прятал голову в песок, тем более что в данном случае все это представлялось совершенно бесполезным.

Когда «Волга» въехала во двор знакомой пятиэтажки, было без четверти семь. Тело Арсеньева уже увезли; зеваки, разумеется, присутствовали, но не в таком количестве, как можно было ожидать. Объяснялось это не только сравнительно ранним часом, но и претерпевшим за последние десятилетия существенные изменения менталитетом российских граждан. Утолить жажду кровавых зрелищ теперь можно, просто включив телевизор, и большинство предпочитает поступать именно так, поскольку это полностью исключает риск, коим чревато общение с представителями правоохранительных органов. В наше время никто не хочет связываться с милицией, у которой свидетель и даже потерпевший в любой момент может превратиться в обвиняемого и которая, по твердому и небезосновательному убеждению многих россиян, не лучше, а кое в чем и значительно хуже бандитов.

От группы людей в погонах и штатском, что-то обсуждавшей поодаль, отделился и быстрым шагом направился навстречу полковнику Молоканов. Павел Макарович подавил рефлекторное содрогание при виде его лица – он, оказывается, уже и позабыл, на кого похож майор после своих похождений в ночном баре «Лагуна». Синяки, которыми заплыли оба его глаза, совсем почернели, и издалека Молоканов напоминал карикатуру на грабителя, какими их рисовали веке этак в девятнадцатом или начале двадцатого, когда считалось, что уголовные элементы выходят на дело в черных полумасках.

– Ну что тут у вас? – спросил полковник, машинально пожимая протянутую майором руку. – Зулус?

– Или имитатор, – кивнув, сказал Молоканов.

Задрав бровь, Басалыгин бросил на него пристальный косой взгляд.

– Докладывай, – буркнул он, воздержавшись от лишних вопросов.

– Его обнаружила дворничиха, – сказал Молоканов. – Вышла подметать в половине шестого, когда уже рассвело, и увидела…

Они подошли к стоящей с распахнутыми настежь дверцами «хонде», около которой увивался со своими причиндалами эксперт-криминалист, и Басалыгин от души посочувствовал тетке, первой наткнувшейся на очередной подарочек Зулуса. Даже без обезглавленного тела внутри машина выглядела жутковато. Все ее окна были густо забрызганы кровью, на полу и обоих передних сиденьях до сих пор стояли темно-красные загустевшие лужи. Немного крови натекло на асфальт, а на правой передней дверце снаружи виднелся четкий кровавый отпечаток чьей-то пятерни.

– Папиллярных линий нет, – заметив, куда смотрит полковник, сказал Молоканов. – Преступник работал в перчатках – эксперт говорит, что, скорее всего, латексных, медицинских.

– Кой черт его сюда занес? – сердито проворчал Басалыгин.

– Кого?

– Да Арсеньева же!

Молоканов вздохнул и виновато повесил голову.

– Честно говоря, это была моя идея. Я, конечно, прошу прощения, но…

– Можешь не извиняться, – криво усмехнулся Басалыгин. – Этот разговор давно назрел. Правда, я удивлен, что ты его все-таки начал. Мне казалось, что ты ударишь без предупреждения, в спину… Что ж, если это и разочарование, то, не скрою, приятное.

– То есть я могу говорить начистоту?

– Обязан, – буркнул полковник. – Очень любопытно посмотреть, как у тебя это получится.

– Думаете, не сумею? – Молоканов кисло ухмыльнулся. – Да, это непросто, особенно если учесть наши с вами взаимоотношения. Ну… Ну да, не спорю, была у меня такая мысль: убрать вас с глаз долой из отдела и вообще из органов, обвинив в пособничестве серийному убийце. Это было бы очень удобно во всех отношениях – и для меня, и для Арсеньева.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Басалыгин. – Это для тебя и сейчас удобно. Даже удобнее, чем когда бы то ни было. Щеглова нет, Арсеньева нет, почти никого из тех, кому вы за деньги помогали уйти от уголовной ответственности, тоже не осталось в живых… Теперь убрать меня, и ты в шоколаде – одинокий герой, изобличивший маньяка и его сообщника.