Спецоперация Крым 2014

Когда Никита Сергеевич рассматривал этот вопрос, он пришел к выводу, что такое решение вполне разумно. Ну, а поскольку приближалась знаменательная дата – в феврале 1954-го готовились отпраздновать 300-летие воссоединения Украины с Россией, решили приурочить переподчинение Крыма к этой дате. Вот и все.

Да, экономический прагматизм был нужен Хрущеву, но получился фирменный хрущевский волюнтаризм. Передал Крым Украине вместе с людьми, как мешок картошки!

– Никита Сергеевич, видимо, думал, что СССР вечен… – сказал Путин.

– Многие так думали… Но, заметьте, после развала СССР у нас была прекрасная возможность вернуть Крым в состав России! Только Ельцин этот момент упустил… Совершенно безобразно он к Крыму отнесся. Вот подождите, я вам кусочек из одного любопытного интервью Сергея Никитича «Комсомольской правде» процитирую.

Богородский порылся в своем видавшем виды портфеле и извлек газету:

– Вот это интервью. Есть тут кое-что и про Ельцина, и про Крым. Вот, послушайте, зачитываю»:

«…Как рассказывал первый президент Украины Леонид Кравчук, когда в декабре 1991-го в Беловежской пуще принимались решения (я считаю их антиконституционными) о ликвидации СССР, то у него – у Кравчука – все время кошки скребли на душе… А как с Крымом-то будет? Вроде Крым-то украинский, но не совсем украинский. Это не я говорю, это он говорил. И тогда перед подписанием соглашений Кравчук обратился к Ельцину. Они собирались там за стол садиться, а после этого официально подписать документы. «Борис Николаевич, а как с Крымом будем?», а Ельцину, видимо, было не до этого. Он в основном думал, как ему с Горбачевым расправиться, да и за обед пора садиться… Он сказал Кравчуку, махнул рукой: «Ну и забирай!» Кравчук говорит: «Я сразу и забрал!». Понимаете?

Если бы Ельцин не сказал: «Ну и забирай!», то Кравчук был бы очень рад получить Украину даже без Крыма. О Крыме он и не мечтал. А тут такой подарок царский от Ельцина, который о крымчанах, оказывается, и не думал»…

– Вы уверены, что у Ельцина с Кравчуком был такой разговор?

Богородский снова суетливо порылся в своих бумагах и достал из кипы еще один листок:

– Вот, Владимир Владимирович, послушайте, что писал в 1991 году зампред Верховного совета Крыма Иоффе. Позвольте я зачитаю?

– Читайте, читайте, я с интересом слушаю.

И Богородский стал читать:

«В 1991 году прошел знаменитый крымский референдум – первый легитимный на территории Советского Союза. Его результаты были всеми признаны. Но сегодня мало кто вспоминает, что в вопросе того референдума не было ни одного упоминания о том, что Крым – как возрожденная автономия! – войдет в состав Украины. После референдума Ельцин встретился с Кравчуком, который, как говорят, ни секунды не сомневался, что ему будет сказано: «Ну что… Крым идет к нам!». Но Ельцин вроде неважно себя чувствовал, и когда дрожащим голосом Кравчук его спросил: «А что будем делать с Крымом?», – тот ответил: «А… Забирай!».

Богородский внимательно посмотрел на Путина, пытаясь угадать, насколько убедил его рассказ Иоффе. В кабинете стало тихо. Было слышно лишь как мерно бьется железный пульс напольных часов.

«Какая же все-таки зыбкая штука история, – подумал Путин, – как сильно срастаются в ней документы и домыслы, версии и факты, показания очевидцев и мифы, правда и ложь. И даже одно и то же историческое событие с годами обрастает противоречивыми выводами и аргументами, как пенек опятами в сыром лесу»…

Путин неожиданно спросил гостя:

– Александр Иванович, а что вы думаете о нынешних событиях в Киеве?

– Это, конечно, неконституционный вооруженный переворот. Путч. На Украине сегодня нет законной власти.

Президент пристально посмотрел в глаза академика и решился сказать ему то, что он еще ни разу не говорил никому, кроме своего самого ближнего окружения:

– А если, скажем, Крым проведет референдум, проголосует за выход из состава Украины и присоединение к России?

– Это будет куда более легитимно, чем объявление на Майдане самозваного украинского правительства, без демократических выборов с участием всего народа Украины.

Они поговорили еще немного. Затем Путин поблагодарил Александра Ивановича за беседу и пожал на прощание руку. Потрепанный портфель Богородского снова привлек его внимание… Он проводил академика до двери, и еще раз пожал ему руку.

Как только Богородский ушел, Путин вернулся к столу и стал читать журнальную статью академика, оставленную им «для общего знакомства с проблемой».

Статья называлась «Было ли решение о передаче Крыма правомерным?»

«Данный вопрос в настоящее время представляется сверхважным, несмотря на заявления некоторых российских политиков, призывающих перестать «копаться» и «извлекать на свет акты 40-летней давности». Именно на правовой оценке этих актов должна строиться современная позиция России по вопросам о принадлежности Крыма и Севастополя.