Спящие

Мэй лежит с альбомом на раскладушке и ловит каждое слово. Она давно овладела искусством слышать, делая вид, что не слушает. Карандаш плавно выводит на бумаге стайку птиц.

На страницу падает тень. Мэй поднимает взгляд – перед ней стоит бейсболист, Райан или Роб, точно она не помнит. Очертания его губ темнеют под маской.

– Ты тоже в игре, – заявляет он.

По залу проносится искусственный сквозняк, этот побочный продукт вентиляции колышет баннеры под потолком и распространяет аромат пиццы из столовой.

– Нет, спасибо, – отказывается Мэй.

– Ты же будешь знать наши секреты, значит должна рассказать свои, – настаивает парень.

За спиной не смолкает скрежет: царапая металлическим каркасом паркет, подростки отодвигают раскладушки, а сами усаживаются посередине в круг. Мэй чувствует, что не в силах сказать «нет».

Впрочем, энтузиазмом не горит еще кое-кто – Мэтью. Устроившись в уголке, он увлеченно читает философский трактат.

– Ты реально готовишься к уроку? – таращит глаза бейсболист.

Мэтью не реагирует. Прямо над маской на правой щеке у него белеет пластырь-бабочка.

Одной из девочек выпадает жребий начинать.

– Правда или действие? – спрашивает Райан-Роб.

– Правда.

Медленно, словно выпуская колечко дыма, ведущий спрашивает. По лицу заранее скользит лукавая гримаса.

– Ты когда-нибудь целовалась с девушкой?

Компании нравится вопрос. Парни возбужденно ерзают, девочки тихонько хихикают, все в предвкушении. Физический контакт обернулся опасностью. Помещение буквально наэлектризовывается от влечения.

– Нет, – улыбаясь под маской, произносит девочка, – я никогда не целовалась с девушкой.

Очередь Калеба. Он выбирает действие.

– Сверкни задом, – велит первая девочка.

Звякает ремень, мелькают бледные ягодицы – молниеносным движением Калеб стаскивает и натягивает джинсы, словно проделывал такое тысячу раз. Поразительно, на что способны люди, если их как следует попросить.

Постепенно многое тайное становится явным: выясняется, кто девственник, а кто нет, кто с кем спал и что делал. Девочку с выдающимся размером груди просят снять майку – на мгновение она замирает в центре зала в одном кружевном лифчике, скрестив руки на животе.

Конкретному мальчику выпадает поцеловать конкретную девочку.

– Только без масок, – настаивает Райан-Роб.

Компания возмущается – зачем так рисковать?

– Это не по правилам, слишком опасно, – возражают девчонки.

Однако двое избранных явно настроились. Девушка отправляет в рот подушечку жвачки, парень решительно швыряет маску на пол, его напарница складывает свою квадратиком и прячет в карман джинсов.

Для заражения достаточно прикосновения рук, единственного глотка воздуха. Но парочка уже сливается в поцелуе, опасность обостряет удовольствие – подобное испытывает ныряльщик, прыгая с высокой скалы. Они самозабвенно целуются, наслаждаясь друг другом и всеобщим вниманием. Компания подбадривает их с таким энтузиазмом, что на шум прибегает охранник. За долю секунды нарушители успевают отпрянуть и водворить на место маски, точно двое подростков, застигнутые голышом в подвале.

– Угомонитесь! – рявкает охранник. – Отбой через полчаса.

В ожидании своей очереди Мэй взмокла от волнения. Дурацкая игра. Совершенно не по возрасту. В голове мелькает свежая, ясная мысль: встать и вернуться на раскладушку. Однако Мэй не трогается с места. Когда наступает ее черед выбирать между правдой и действием, она сидит, подтянув колени к груди, и воображает, как сейчас встанет и выйдет из круга. Но с языка против воли срывается:

– Правда.

– Хорошо, – тянет Райан-Роб. – С кем бы ты замутила из присутствующих?

Стены сотрясаются от хохота. Мэй вспыхивает. За восемь недель под одной крышей эти люди так и остались для нее чужими.

Потупившись, она молчит. Все смотрят на нее в предвкушении. За масками не разобрать выражение лиц, но чувствуется, как веселье сменяется недоумением.

В своем углу Мэтью не отрывает взгляда от книги.

– Погодите, – заявляет Мэй. – Я передумала. Выбираю действие.

– Тогда твое задание – выскользнуть наружу.

При всей приверженности правилам и боязни последствий перспектива нарушить запрет представляется Мэй меньшим из зол. Просто камень с души.

С легким трепетом она направляется к мерцающему зеленым знаку «выход». Может, ей и впрямь удастся выбраться отсюда и больше не возвращаться. Остальные столпились за спиной, ждут.

Мэй оборачивается, не видит ли охранник. Все чисто.

Дрожа от волнения, она поворачивает ручку и тянет на себя дверь. Но та не поддается. Из-за створки доносится приглушенное лязганье цепи.

В панике Мэй предпринимает новую попытку. Безрезультатно.

– Заперта, – сообщает она. – Нас всех заперли.

Поначалу никто не верит. Распространяя запах алкоголя и пота, парни принимаются терзать створку.

К ним подлетает Мэтью.

– Дерьмо! – констатирует он, яростно дергая за ручку, вены на его запястье вздулись от напряжения. Пластырь на щеке отклеился, обнажив кровоточащую ссадину.

– А если случится пожар? – спрашивает кто-то из девчонок.

Игра заброшена, настроение резко портится, а вскоре – последний гвоздь в крышку их независимости – звучит команда погасить свет.