Спящие красавицы

До этого момента, Тиффани считала, что подобные подонки — вроде её двоюродного брата Трумэна — должны жить в режиме отрицания самих себя. А, если не так, то как? Как унижать других людей, причинять им боль, если полностью осознаешь свои действия? Выходит, что можно, раз уж так живут существа, вроде этого свиноподобного охранника. Осознание столь простого объяснения всей её паршивой жизни шокировало Тиффани. Она не была, даже, уверена, что будет способна его принять.

Возле фонаря над стойкой летало три или четыре мотылька. Лампа перегорела, но, даже в горящей, смысла в ней не было — утренний свет прекрасно освещал трейлер. Мотыльки трепетали над ними, отбрасывая маленькие тени. Как они сюда залетели? И, кстати, как она тут оказалась? В кои-то веки, спустя несколько суровых лет, Тиффани, наконец, решила наладить свою жизнь. В 2006 она работала официанткой в бистро и получала неплохие чаевые. У неё была уютная двухкомнатная квартирка в Шарлоттсвиле, где на балконе она выращивала папоротники. Иногда, по выходным, она арендовала гнедую кобылу по кличке Молин, у которой была неплохая форма и легкий шаг, и отправлялась на ней в Шенандоа[8]. И, вот, она сидит в трейлере каком-то Зажопинске, в Аппалачах и не направляется ни в какую ловушку. Она в неё уже попала. Впрочем, слово «ловушка» могло показаться преувеличением. Эта ситуация не лупит её, как обычно лупят неприятности, хотя, это, наверное, ещё хуже. Ты уже настолько глубоко погрузился в неё, что отрезаны все пути назад, ты, даже, не можешь…

Тиффани почувствовала удар и очутилась на полу. Бедро пульсировало от боли в том месте, где она ударилась о стойку.

Над ней возвышался Трумэн, в углу его рта торчала сигарета.

— Земля — упоротой шлюхе! — на нем были ковбойские сапоги и шорты, и больше ничего. Всё его тело казалось таким же твёрдым, как и обтянутые кожей рёбра.

— Земля — упоротой шлюхе! — повторил он и хлопнул в ладоши перед её лицом, будто она была провинившимся псом. — Оглохла? В дверь стучат!

Та часть Тиффани, что ещё была жива и иногда хотела причесаться или позвонить той женщине, Элейн, из службы планирования семьи, которая подбивала её подписаться на принудительную детоксикацию, считала, что Тру был, в равной степени, и конченным мудаком и научным феноменом. Тру был просто образцовым мудаком. Иногда Тиффани спрашивала себя: «Есть ли на свете больший мудак, чем Трумэн?» Поспорить с ним за это звание могли только двое, Дональд Трамп и каннибалы, да и те находились уж очень далеко. Список злодеяний Трумэна был огромным. Ещё будучи ребенком, он совал палец себе в задницу, а потом тыкал им в нос малышам. Позже он украл у матери драгоценности и антиквариат и заложил их. Подсадил Тиффани на мет, прямо в той самой уютной квартирке в Шарлоттсвиле. Его любимой шуткой было затушить сигарету о плечо, пока человек спал. Трумэн был насильником, но на это у него уже не было времени. Некоторым козлам просто очень везет. Его лицо заросло рыжевато-желтой бородой, а в выражении глаз и движении челюстей виднелся тот самый непримиримый беспокойный ребенок.

— На связь, блядина!

— Чего? — выдавила из себя Тиффани.

— Я сказал, дверь открой! Господи боже! — Трумэн замахнулся и она прикрыла голову руками. Из глаз потекли слёзы.

— Пошёл на хуй, — нерешительно бросила она. Оставалось надеяться, что доктор Фликингер их не слышал. Он был в ванной. Доктор ей нравился. Он всегда обращался к ней «мадам» и подмигивал, намекая, что не шутил.

— Беззубая глухая упоротая блядина, — сказал он так, будто ему самому не нужны были услуги дантиста.

Из спальни вышел дружок Трумэна, уселся на складной столик и сказал:

— Блядине звонят из дома, — он хохотнул собственной шутке и взмахнул локтем. Тиффани не помнила, как его звали, но была уверена, что его мать гордилась бы своим сыном, который набил у себя на кадыке изображение мистера Хэнки из «Саут Парка»[9].

В дверь постучали. На этот раз Тиффани расслышала его, уверенный двойной стук.

— Забудь! Не переживай, Тиф. Сиди, как и сидела, на жопе ровно, — выкрикнул Трумэн, открывая дверь.

За ней стояла женщина, одетая в клетчатую рубашку Трумэна, из-под которой выглядывали стройные загорелые ноги.

— Чё такое? — спросил Трумэн. — Чё надо?

Та ответила слабым голосом:

— Здравствуй, человек.

Не вставая со стола, приятель Трумэна спросил:

— Ты косметикой торгуешь, или что?

— Слушай, милочка, — обратился к ней Трумэн. — Ты, конечно, можешь войти, но, сначала, верни рубашку.

Дружок Трумэна рассмеялся.

— Шикарно! Тру, у тебя сегодня днюха, что ли?

Из ванной до Тиффани донесся звук спускаемой в унитазе воды. Доктор Фликингер закончил со своими делами.

Женщина за дверью выбросила вперед руку и ухватила Трумэна за шею. Он коротко вскрикнул, сигарета выпала изо рта. Он ухватил её за запястья. Тиффани заметила, как побелела её рука, но объятий женщина не разомкнула.