Спящие красавицы

Он кивнул, но мелочи для автомата ни у кого из них не оказалось. Они прошли в кабинет директора, взяли огромную вязаную сумку Дженис и вывалили всё её содержимое на пол. Затем они принялись искать монеты среди бумажек с рецептами, записок, помады и сигарет. Джаред спросил, чему она улыбается.

— Из-за сумки, — ответила та. — Моя мать — директор тюрьмы, но сумочка у неё какая-то хипарская.

— И как же, по-твоему, должна выглядеть сумка директора тюрьмы?

— Из цепей и наручников, например.

— Соблазнительно!

— Хватит ребячиться, Джаред.

Мелочи хватило аж на две банки колы. Перед тем, как вернуться в раздевалку, Микаэла поцеловала кокон матери.

В «пьяницу» можно играть до бесконечности, но Микаэла обыграла Джареда за 10 минут.

— Чёрт. Я конченный «алкаш», — сказал он.

Они играли снова и снова, раунд за раундом, болтали и шлёпали картами в темноте. Микаэла продолжала выигрывать.

5.

Терри сидел и спал в раскладном кресле неподалеку от блокпоста. Ему снилась жена. Она позвала его обедать. Перед Терри стояла пустая тарелка. «Рита, здесь же ничего нет» — заметил он, передавая ей тарелку. Рита поставила тарелку обратно. Казалось, они проделывали это уже много лет. Одно и то же, раз за разом, передавали тарелку из рук в руки. Терри всё сильнее расстраивался. Рита молча улыбалась ему, будто знала какую-то тайну. За окном обеденного зала быстро, как при ускоренном воспроизведении, сменялись времена года — зима, весна, лето, осень, зима, весна, лето…

Он открыл глаза, перед ним стоял Берт Миллер.

Первой мыслью Терри было не воспоминание о приснившемся сне, а то, что чуть ранее Клинт в присутствии двух других людей потребовал от него выбросить фляжку с джином. Раздражение, вызванное сном, смешивалось с чувством стыда и Терри, вдруг, понял, что он совершенно не создан для службы шерифом. Пусть Фрэнк Гири этим занимается, раз ему так хочется. И пусть Клинт Норкросс общается с Фрэнком, раз ему так хочется поговорить с трезвым человеком.

Повсюду были расставлены переносные прожекторы. В их свете группами стояли люди с оружием за плечами, они болтали, смеялись, поглощали еду из сухпайков. Бог знает, откуда они здесь взялись. Несколько человек сидели прямо на дороге и перекидывались в кости. Джек Альбертсон прикручивал к кабине бульдозера металлическую пластину.

Член городского правления Берт Миллер интересовался, где огнетушитель.

— У Уиттстока астма, а эти козлы подожгли покрышки и дым тянет сюда.

Терри указал на ближайшую патрульную машину.

— В багажнике.

— Спасибо, шериф, — сказал он и направился к машине. Кто-то из игроков в кости выиграл и раздались одобрительные выкрики.

Терри вылез из раскладного кресла и пошел к своей машине. По пути он расстегнул пояс с кобурой и бросил его в траву. На хер всё, подумал он, просто пошло всё на хер.

В кармане у него лежали ключи от четвертого экипажа.

6.

Фрэнк сидел в своём рабочем пикапе и наблюдал за тихим отступлением шерифа Кумбса.

«Вот и всё, Фрэнк, — раздался у него в голове голос Элейн. — Доволен?».

— Он всё сам, — сказал Фрэнк вслух. — Не я заливал ему в рот джин. Я жалел его, потому что эта работа — не для него. Но я также завидую ему, потому что он уходит.

«Ты-то остался», — возразила Элейн в его голове.

— Остался, — признал Фрэнк. — И буду стоять до конца. Ради Наны.

«Ты одержим ею, Фрэнк. Всё Нана, Нана, Нана. Ты отказываешься прислушаться к словам Норкросса, потому что думаешь только о ней. Разве ты не можешь подождать ещё чуть-чуть?».

— Не могу, — люди уже в сборе и она заряжены на действие.

«А вдруг эта женщина водит тебя за нос?».

На дворники машины сел толстый мотылек. Фрэнк включил их, чтобы прогнать мотылька. Затем он завёл двигатель и уехал. Но, в отличие от Терри, Фрэнк собирался вернуться.

Первым делом он заехал в дом на Смит стрит проведать Элейн и Нану. Они лежали в подвале, за старыми шкафами, укрытые простынями. Он сказал Нане, что любит её. Элейн он сказал, что сожалеет о том, что им никогда не удавалось договориться. Он говорил искренне, хотя даже во сне она продолжала пилить его.

Выходя, он запер подвал. На подъездной дорожке он заметил собравшуюся лужу. Вода в луже была раскрашена в зеленый, коричневый и белый цвета. Эти краски оказались тем, что осталось от нарисованной Наной мелками картины.

Когда Фрэнк вернулся в Дулинг, часы на банковской башне показывали 00:04. Наступил вторник. Проезжая мимо магазина «Zoney's» он заметил, что кто-то разбил его витрину.

Здание муниципалитета, по-прежнему, дымилось. Фрэнка удивило, что Норкросс и его сообщники рискнули уничтожить место работы его жены. Впрочем, времена меняются, а с ними меняются и люди, даже доктора, вроде Норкросса. И меняются сильнее, чем должны бы.