Спят курганы темные

Насчет же тех, кто остался с нами… О Семене Каретнике я только в книгах по истории читал. Дескать, был такой бандитствующий анархист, правая рука самого батьки Махно. Только, похоже, изрядно приврали все эти книжки. Познакомился я с Семеном – молодой парень, внешне ничем не отличающийся от своих сверстников. Только было в нем что-то такое… Ну, то, что делает из человека вожака, заставляет других в него верить и идти за ним на смерть. Да и башка у него варила неплохо. Думаю, что он здешних бандеровцев будет крошить, как когда-то рубал их предшественников – петлюровцев.

Был, вдобавок к Танышу, еще один из тех, которых я называл про себя «не от мира сего». Это был – представьте себе – разведчик-ковпаковец, погибший во время Карпатского рейда и воскресший здесь. Он своими глазами видел то, что вытворяли нынешние «герои Нэзалэжной». Эх, мало их Сидор Артемьич поубивал. Помню, как у нас на Станиславщине старики рассказывали о том, что вытворяли эти самые «герои». Волосы вставали от ужаса дыбом, кровь стыла в жилах. Бандеровцы ведь не только русских и поляков убивали, но и своих же гуцулов и лемков. Казалось, за такое не может быть прощения. Но нет, Никишка-Кукурузник амнистировал всю эту сволочь. И многие из них вернулись назад, в свои хаты. Старлей Студзинский мне поначалу не поверил, когда я рассказал ему о том, что недобитые бандеровцы нынче считаются уважаемыми людьми и получают пенсию от государства.

– В этот раз я пленных брать не буду, – с горечью сказал Кашуб – именно такой позывной взял Миша. – Пусть меня судят, но жить эти сволочи будут лишь столько, сколько им понадобится дойти до стенки, у которой их и расстреляют.

Старлей служил в разведке у самого Петра Петровича Вершигоры. Что и говорить – школа хорошая. И сегодня, после того как нас оставил Грек, Миша шел в авангарде, умело находя почти в полной темноте лесные тропинки и ухитряясь не задевать при этом ни веточки, не споткнуться, не хрустнуть сухим сучком. Конечно, старшему лейтенанту Студзинскому было в ремесле следопыта все же далековато до Таныша, но за неимением гербовой пишем на простой…

Остальные ребята, с которыми мы вышли вчера вечером из Снежного, тоже были опытными бойцами. Часть из них была наряжена в натовский камуфляж, чтобы «навозовцы» приняли их за своих. Захватили они и шевроны на липучках, которые подобрал нам знакомый прапорщик из Снежного. Для чего он их собирал – ума не приложу. Видимо, они у него хранились из извечной хохляцкой скаредности – тащить в хату все, что плохо лежит.

Хлопцы брезгливо поковырялись в груде этих шевронов с идиотскими надписями, но все же выбрали себе по парочке таких «продуктов творчества» местных бандеровцев. Меня тоже не миновала чаша сия. Ведь именно мне с моей гуцульской мовой надо будет запудрить мозги местным отморозкам из штаба, чтобы они потеряли бдительность, и мы могли без помех отправить большинство из них в ад прямиком к Бандере.

Даст бог, мне там не встретятся знакомые по Станиславщине. Хотя что они могут знать обо мне? Что служил в армии – так большинство моих сверстников служили в Советской армии, причем многие неплохо. Ну, про мои дела в Афгане я, вполне естественно, никому не рассказывал. Так что здесь утечек быть не должно. Ранение же свое я объясню тем, что при продвижении к Мариновке попал со своими хлопцами в засаду «сепаров». Шкурку мою подлатал знакомый доктор, после чего меня направили на отдых, чтобы я подлечился и смог и дальше сражаться с москалями и «колорадами».

Есть у меня еще один козырь в рукаве, только с него зайти я хочу лишь в самом крайнем случае. Это мы решили сообща – я, Игорь и Каретник – им я рассказал о своем родственнике, из-за которого при советской власти у родителей была куча неприятностей. Но, как я уже говорил, эту карту я использую только тогда, когда сильно припечет.

– Колумб, – материализовался из ниоткуда Кашуб. – Как нам и обещал Грек, впереди показались какие-то строения. Не знаю уж, то ли это, что мы ищем…

– По карте тут ничего другого и быть не может. Явно Сауровка, как нам Грек и обещал.

12 августа 2014 года. Сауровка.

Лещишин Орест, бывший «афганец», затем бизнесмен, а ныне ополченец