Спички

На льду, что корова, танцуя…
Бормочет, пыхтит про весну на ходу,
Безумствует Гамлет: увидел во льду
Мать-мачехи прядь золотую, —

Болван-Фортинбрас собирает полки.

Дрянные кропает Лаэрт стихи.
Горацио звёзды торопит;
Да топит в абсенте Гертруда грехи,
Да девство Офелия топит.

Ты руку без тёплой перчатки простёр,

Но Клавдий не верует в чудо,
Солдатикам времени худо;
В густом бессезонье висит Эльсинор.

Стеная о прожитом лете,

Коричнево-серый взлетает журавль.
Весенних ища междометий,
Ты, Гамлет, натужно пыхтишь, но ты прав:

Повсюду апрель,

Несмотря на сезон
Такой, что с карниза – сосулька.
Не заметил апреля гордец Аронзон,
В его черепе звякнула пулька.

Коробок IX Говорящая пешка

20 сонетов Катюше Гуляковской о леди Ди, Мэри Стюарт и других коронованных особах

I

Непопулярность – сорт ловушки, принц,

Я б так сказал принц Чарльзу, Кать… за детку
За Ди… слышь… килт порвут за клеткой клетку
Болельщиц зубы – лютых кобылиц.
Подсели куклы на газетный шприц,
Сказал бы я принц Чарльзу, – на таблетку.
Где ж, сэры, плети? – что внушали предку
Плебея: «Проще стань да ляг ты ниц».
М-да-с… палку б!.. гнать бы «барби» до Коциту,
Кнут бы, «и всё былое ожило б,
В отжившем сердце», кабы дать… э-э… в лоб.
Что противопоставишь плебисциту,
В особенности, аглицку и сыту?
Не схватишь камарилью под уздцы ту!

II.

В конце большой войны не на живот,

Когда что было, жарили без сала,
Сэр… Нобель видел мальчиком, как Сара
Леандр, прежде, чем, э-э… эшафот,
Пажа в кровянке чуть не лобызала,
Вишь… ишь как… шведка тронула. И вот
Курок поставлен был щелчком на взвод.
Сын кинозала стал жильцом вокзала,
А киноленту спрятал… э-э… в кивот.
Мда-с… ведь мертво там было, как во гробе.
И вот он пьяный, вечером в Европе.
Совсем один средь шепчущих планет,
А наш «Спартак» сожгли. Нет, не по злобе,
Но пол-России больше нет.

III

А я свой путь пройдя до середины,

Я – статуй навидался, как назло:
Плешь Горбачёва, Ельцина седины,
Два нефтедятла на одно мурло…
Все мраморные римские кретины,
У Лукоморья дуб, а в нём дупло,
И это зуб мой. Больно. Тяжело,
А в сердце Летний сад, там пруд без тины,
Там леда баратынска шею гнёт,
Там декабрист Чернов свергает гнёт.
Туман, белеет парус в Териоки,
Тень лыжника на токсовских снегах.
Три грации танцуют волооки
С балетным свистом в мраморных ногах.