Спиноза Б. Избранные произведения

собственной пользы, составляет основу нечестия, а не добродетели и

благочестия. Поэтому, показав вкратце, что это совершенно

наоборот, я перехожу к доказательству того же самого тем же путем, каким мы шли до сих пор.

Теорема 19.

В

сякий по законам своей природы необходимо чувствует влечение к

тому, что считает добром, или отвращается от того, что

считает злом.

Д

оказательство. Познание добра и зла есть (по т. 8) самый аффект

удовольствия или неудовольствия, поскольку мы сознаем его; поэтому (по т. 28, ч. III) каждый необходимо чувствует влечение к

тому, что считает добром, и наоборот, отвращается от того, что

считает злом. Но это влечение есть не что иное, как самая сущность

или природа человека (по опр. влечения в сх. т. 9, ч. III и 1

опр. аффектов). Следовательно, всякий по законам своей природы

необходимо чувствует влечение к тому или отвращается от того и

т.д.; что и требовалось доказать.

Теорема 20.

Ч

ем более кто-либо стремится искать для себя полезного, т. е.

сохранять свое существование, и может это, тем более он

добродетелен; и наоборот, поскольку кто-либо небрежет

собственной пользой, т. е. сохранением своего существования, постольку он бессилен.

Д

оказательство. Добродетель (по опр. 8) есть самая способность

человека, определяемая одной только его сущностью, т.е. (по т. 7, ч. III) одним только стремлением человека пребывать в своем

существовании. Поэтому, чем более кто-либо стремится искать для

себя полезного, т.е. сохранять свое существование, и может это, тем

5

39

более он добродетелен, и следовательно (по т. 4 и т. 6, ч. III), поскольку кто-либо небрежет собственной пользой, т.е. сохранением

своего существования, постольку он бессилен; что и требовалось

доказать.

С

холия. Таким образом, никто не пренебрегает влечением к

собственной пользе, иными словами — сохранением своего

существования, разве только побежденный внешними, противными

его природе причинами. Никто, говорю я, не отвращается от пищи и

не убивает самого себя (а это возможно многими способами) по

необходимости своей природы, но только принужденный к тому

причинами внешними. В самом деле, человек убивает себя или

принужденный к тому другим, который обращает его руку, случайно

державшую меч, и принуждает его направить меч к сердцу; или же

вследствие того, что он, как Сенека, приказанием тирана

принуждается открыть свои жилы, т.е. вследствие того, что он

желает избегнуть большего зла через меньшее; или, наконец, вследствие того, что скрытые внешние причины таким образом

располагают его воображение и так действуют на его тело, что оно

принимает новую природу, противоположную первой, идея которой

(по т. 10, ч. III) в душе существовать не может. Но, чтобы человек

побуждался к небытию или изменению в иную форму

необходимостью своей природы, это так же невозможно, как то, чтобы из ничего произошло что-либо, как это каждый может видеть, поразмыслив хотя немного.

Теорема 21.

Н

икто не может желать быть счастливым, хорошо действовать и

жить, не желая вместе с тем быть, действовать и жить, т. е.

существовать в действительности ( актуально).

Д

оказательство. Доказательство этой теоремы или, лучше сказать, предмет ясен сам собой, а также из определения желания. Ибо

желание счастливо или хорошо жить, действовать и т.д. есть (по

опр. аффектов) самая сущность человека, т.е. (по т. 7, ч. III) стремление каждого сохранять свое существование. Поэтому никто

не может желать и т.д.; что и требовалось доказать.

5

40

Теорема 22.

Н

ельзя представить себе никакой другой добродетели первее этой

( именно стремления сохранять свое существование).

Д

оказательство. Стремление сохранять свое существование есть

самая сущность вещи (по т. 7, ч. III). Поэтому, если бы можно было

представить какую-либо добродетель первее этой, т.е. этого

стремления, тогда сама сущность вещи представлялась бы