Спираль познания: Мистицизм и Йога

«Блаватская возвратилась, соскучившись по своим родным, в Россию, ровно через десять лет, в 1859 году, – пишет В.П. Желиховская. – Сначала она приехала ко мне, сестре своей, и отцу нашему в Псковскую губернию, а потом к родным своей матери, в Тифлис. Она возвратилась из своих странствий человеком, одаренным исключительными свойствами и силами, проявлявшимися немедленно и поражавшими всех ее окружавших. Она оказалась сильнейшим медиумом – состояние, которое она впоследствии сама сильно презирала, считая его не только унизительным для человеческого достоинства, но и очень вредным для здоровья. Позже ее психические силы, развернувшись, дали ей возможность подчинить своей воле и контролировать внешние проявления медиумизма; но в 27 лет они проявлялись помимо ее воли, редко ей повинуясь. Ее окружали постоянные стуки и постоянное движение, которых происхождение и значение она тогда еще не умела объяснить…

Удивительные свойства Блаватскои наделали такого шуму в Пскове, что и поныне, более чем 30 лет спустя, сторожилы помнят ее кратковременное в нем пребывание… В особенности не стало границ толкам, когда с помощью ее «духов» – как называли все эти проявления – был открыт убийца, совершивший преступление в окрестностях моей деревни, села Ругодева, Поворжеского уезда, где мы проводили лето. Духи ее прямо назвали имя преступника, деревню и дом мужика, где он скрывался, недоумевавшему становому, который тотчас туда поскакал и там нашел его действительно и арестовал…

На следующий год Блаватская уехала в Тифлис. По дороге, именно в Задонске, у обедни, ее узнал преосвященный Исидор, бывший Экзарх Грузии, впоследствии митрополит С.-Петербургский, находившийся там проездом из Киева. Он знал ее еще в Тифлисе и прислал служанку звать ее к себе. Преосвященный расспрашивал ее ласково, где и как она странствовала, куда едет и пр. Заметив вскоре окружавшие ее феномены, владыка обратил на них внимание; с большим интересом расспрашивал, задавал вопросы мысленные и, получив на них толковые ответы, был еще более изумлен… На прощание он благословил ее и напутствовал словами, которые навеки остались ей памятны и дороги, как мнение об исключительном даре ее просвещенного Иерея православной церкви. Он сказал:

– Нет силы не от Бога! Смущаться ею вам нечего, если вы не злоупотребляете особым даром, данным вам… Мало ли неизведанных сил в природе? Всех их далеко не дано знать человеку; но узнавать их ему не воспрещено, как не воспрещено и пользоваться ими. Он преодолеет и, со временем, может употребить их на пользу всего человечества… Бог да благословит вас на все хорошее и доброе.

Е.П. Блаватская прожила на Кавказе (где протекла ее ранняя юность) еще года четыре. Ее талантливая, подвижная натура постоянно требовала новой деятельности, новых интересов и занятий… Она была великая искусница в рукоделиях; умела прекрасно делать искусственные цветы; одно время у нее была целая мастерская и шла очень успешно. Потом она занималась торговлей в более обширном смысле; сплавом леса, орехового наплыва за границу, для чего даже переселилась в Мингрелию, на берега Черного моря…

В 64 году она снова уехала на юг России, потом в Грецию и, наконец, в Египет». Но вернемся в Мингрелию, в маленький поселок Озургети, и опишем только один случай, показывающий, какую внутреннюю жизнь вела Е.П. Блаватская, внешне погружаясь в торговлю и прочую суету, – он описан В.П. Желиховской в письме Синнетту.

«Это была одна из тех таинственных нервных болезней, которые ставят науку в тупик. Своим друзьям она рассказывала, что «живет двойной жизнью». Что она под этим подразумевала, никто из известных тогда в Мингрелии людей понять не мог. Сама она свое состояние описывала так: «Когда меня называют по имени, я открываю глаза и являюсь сама собой, но только меня оставляют в покое, я опять погружаюсь в свое обычное дремотное состояние полусна и становлюсь кем-то другим. Это была болезнь, которая медленно, но непреложно убивала меня. Аппетит был потерян полностью, я не ощущала жажды и часто неделями ничего не ела, выпивая лишь немного воды. Так за четыре месяца я превратилась в живой скелет,

Иногда, когда меня звали по имени, а я в то время была в своем другом «я» и беседовала с кем-то в этой своей жизни сна, я сейчас же открывала глаза и разумно отвечала, ибо я никогда не бредила, но только я потом закрывала глаза, то это «другое я» продолжало фразу с того слова или полуслова, на котором меня прервали. Когда я бодрствовала сама собой, я хорошо помнила все, что было, когда я была другой сущностью, но когда я была другой, я никакого представления не имела о Елене Петровне Блаватской, я находилась в другой далекой стране и была совсем иной индивидуальностью, и у меня не было ни малейшей связи с моей теперешней жизнью».