Спиритический салон графини Ельской

Да, ночь длилась долго, и казалось, что глухая чернота никогда не уползёт, а останется висеть над головами угрюмым безмолвным полотном. Но вот темнота стала редеть, и наступило новое утро, за которым неизменно последует и новый день.

* * *

Прощание затягивалось. Ярослав Михайлович никак не мог закончить расцеловывать Илью, не забывая сыпать приглашениями вновь посетить усадьбу или навестить их дом в городе К., что было бы не просто здорово, а, цитата: «Ой как здорово!»

Тем часом сама Мария делала вид, что глубоко увлечена подготовкой кареты извозчиком. Мужчина тщательно проверял надёжность колёс, рессор и, по всей видимости, собственной трезвости, которой бы хватило для поездки в соседний уезд.

До слуха графини долетали отрывки тёплых фраз Власа Михайловича. Князь интересовался состоянием Ильи, расспрашивал о планах на ближайшие недели, которые мальчик проведёт у родственницы, а также давал некоторые советы относительно какого-то пройденного материала. Мужчина определённо не прощался с её племянником. От сего факта скверно щемило в груди, и в тот же миг Мария осознавала, что всё внутри замирало, сердце билось то тише, то быстрее, то тише, то быстрее. Возможно, то было из-за смущения перед собственным поведением минувшей ночью, пускай и фактически она была невиновна. Возможно, причина крылась в ином, например в предвкушении новых встреч? Что ж, у неё ещё есть надежда выяснить наверняка.

Помимо сердечных переживаний, имелись и другие. Проезжая мимо озера, Мария попросила извозчика остановиться ненадолго. Водоём, как и в первый визит графини, выглядел спокойным, безобидным. Но теперь это место и впрямь стало таковым. Надо признать, призраки отличались от всеобщих представлений приверженцев спиритуализма и выходили за все рамки, которые теперь даже её богатое воображение не сумеет определить. Каждая последующая встреча с духами привносила нечто неведомое доселе. Перенять воспоминания мёртвых уже не казалось чем-то пугающим. Чего не скажешь о способности определённых призраков вселяться в медиума. Во всяком случае, графиня очень надеялась, что такое подвластно не всем из них. От одной только мысли, что по свету скитаются тысячи подобных Устинье или куда хуже, её бросало в холод.

Отныне, чтобы не допустить вторжения в своё тело и не подвергать людей, окружавших её, опасности, Марии Фёдоровне Ельской предстоит стать ловчее, осмотрительнее и сильнее.

Эпилогъ

Для кого-то графиня Ельская была Марией Фёдоровной, медиумом или ведьмой, для неё же она была – Марьюшкой. Ребёнком, который не просто рос под её надзором, а учился ходить, наступал на грабли и набивал шишки; ребёнком, что слишком рано повзрослел и стал опекать других, дабы уже те не следовали её путём, а обходили все кочки и опасности. Порой, правда, Надежде Никифоровне казалось, что барышня слишком увлекалась, напрочь позабыв о себе. А может, её графиня попросту боялась взглянуть в собственное нутро?

Как бы то ни сталось, а Надежда Никифоровна любила свою барышню самой нежной любовью: как любят матери и отцы. Оттого-то, стоило Марьюшке покинуть дом, женщину начинали преследовать дурные мысли. А с тех пор, как та открыла этот свой салон, мысли навязчивой тенью ступали по пятам и денно и нощно. Ну вот зачем дразнить нечистую силу, подкармливая её интерес? Опасно всё это. И что бы Мария ни твердила, а её не переубедить.

Неустанно Надежда Никифоровна молила Бога, чтобы тот дал барышне здоровья и благополучия, чтобы отвёл беду, да вот тревога всё никак не отвязывалась. Прибираясь в комнатах, женщина то и дело обращалась мыслями к Марьюшке: «Всё ли с ней в порядке, покушала ли, поспала ли»

Единственной отрадой в такие минуты выступала дочка Анюта.

– Ах, маменька. Вы напрасно изводитесь. Наша барышня ни Илью, ни себя в обиду не даст, – раз за разом повторяла девочка, когда женщина случайно роняла вслух очередное переживание.

«Может, правда зря я это? – обращалась Надежда к самой себе. – Вот продолжит Марьюшка вести дружбу с Вишневской, найдёт себе мужа, а там и покончит со своими сеансами».

Так она и успокаивалась, пока какая-нибудь из тревожных вестей, приключившихся в городке, не сеяла зёрна, из которых непременно да вырастали какие-нибудь ростки ещё более серых слякотных тревог.

А новостей в их городке с каждым днём приключалось всё больше и больше. То найдут мёртвых хозяев в собственном доме, двери и ставни в котором наглухо закрыты; то поклеят объявление об очередной пропаже человека, да прямиком с главной площади; то ещё невесть что. Взволнованная Надежда Никифоровна строго-настрого запретила Анюте выходить из дома вечерами и подолгу задерживаться на рынке. Бережёного бог бережёт.

За плеском воды женщина едва расслышала возвратившуюся от молочника дочку.

– Что там у тебя? – подивилась Надежда Никифоровна, перестав выжимать бельё. – Что у тебя в руках?