Спиритический салон графини Ельской

Когда он возвратился в кабинет брата с подносом, Ельская пребывала в сознании, никоим образом не показывая, что с ней приключилась беда. Возможно, Власу так только чудилось. С растерянной полуулыбкой на устах она наблюдала за огнём в камине. Волосы слабым пламенем расползались по плечам, ниспадали на грудь, оттеняя бледноватую кожу, только начавшую приобретать розоватый оттенок. Утопая в просторном кресле, Мария казалась такой беззащитной и уязвимой, что на мгновение Влас растерялся. Захотелось приобнять или хотя бы подыскать подходящие слова, дабы подбодрить её. Однако это чувство пропало, как только Мария Фёдоровна взглянула на него. Видит бог, она умела разозлить его одним лишь взмахом ресниц.

– Не желаете объясниться? – Времени для передышки давать он не намеревался. Либо графиня сию секунду добровольно отчитается за своё беспечное поведение, либо он начнёт выпытывать сам, но нужные ему ответы получит так или иначе.

Мария решительно откинула одеяло, пружинисто вскочила и предстала пред ним в одном только капоте бархатистого зелёного цвета с кружевами на вороте и рукавах. Тоненькая ткань, хоть и была широкого кроя, не скрывала узких запястий и стройного стана, который при желании можно было обхватить целиком одной рукой.

«Глупости». – Влас сердито прошествовал к столику, ставя на него поднос с чашками.

В это время графиня бесшумной поступью подкралась к нему и развернула к себе лицом за локоть. Что-то шло не так: глаза серого оттенка, гораздо более светлого, чем у него, подёрнулись сумраком, сделались смолевыми. Какая-то нелепица, но на него будто смотрела совсем другая Мария Фёдоровна Ельская.

– Желает многого она, да только не объясняться. – Отзвук её голоса обволакивал князя. Взгляд против воли опустился к губам графини, которые растянулись в самой непристойной влажной улыбке, что он только видел.

Мария Фёдоровна сделала шаг. Крошечный. Почти не сокративший расстояния между ними. Но этого вполне хватило, чтобы всколыхнуть воздух. Странная смесь запахов заполнила кабинет, заставив князя дышать через раз. На него повеяло пустотой и кислой сыростью, сквозь которые едва уловимо слышались медовые нотки.

От камина на точёном лице женщины проступали горячие живые тона, добавляя лику ложного смущения. Влас не знал, что именно она пыталась сделать, но ему совершенно точно это не нравилось. Роль чаровницы ей удавалась бесспорно. Сердце давно затрепетало, забилось о грудную клетку, желая податься навстречу рыжеволосой графине. Но вместе с тем князя переполняла невообразимая печаль. Тоска, которую нельзя ни унять, ни объяснить.

Пока он витал в облаках, она шагнула ещё ближе.

– Вы считаете её холодной. Поэтому не нравится вам она. – Руками нежными, с синеватыми переливами жилок Мария Фёдоровна скользнула по атласной ткани его домашнего шлафрока нараспашку. Поднялась на носочки. Пальцы очертили его плечи, провели по ключицам и наконец добрались до шеи, мягко обнимая и подталкивая к себе. – Скажите, что любите вы. И я помогу стать ей какой угодно, – шептала она у его губ, позволяя ощутить жар своего дыхания.

Князя вело от её близости, от смелых действий, никак не вязавшихся с тем укладом взаимоотношений, что были между ними. Отчего она отзывалась о себе в третьем лице? Почему ластилась так, словно без его внимания тут же бы пропала? Не удавалось сосредоточиться хоть на чём-либо. И он почти сдался, если б не последние слова графини. Чугунным молотом те прилетели ровно по темечку и прошибли с головы до пят.

– Что за вздор?! – Влас взял графиню обеими руками за лицо и оттянул от себя. Вынудив ту вскинуть подбородок чуть выше, он принялся напряжённо скользить взглядом по линии рта, аккуратному носику, пока не достиг округлившихся глаз.

Мария Фёдоровна, должно быть, чувствовала, как влияла на него, как сильно он желал её поцелуя. Однако пропускать мимо ушей сказанное сродни плевку или унизительной пощёчине в сторону графини. На балу князь говорил о её отношении к другим, о том, как без труда она пользовалась слабостями других. Но Влас обращался вовсе не к пылкости её нрава или к тому, что она вообще не способна ничего чувствовать. Он и не помышлял, что графиня воспримет это всё так серьёзно, ведь она создавала впечатление человека, которого не заботило, что о ней подумают.

– Послушайте меня, Мария Фёдоровна. Послушайте и запомните раз и навсегда: если вы не понравились человеку такой, какая вы есть, то и поменявшись не понравитесь. – Словно услышав для себя смертный приговор, графиня шумно выдохнула, дёрнулась и обмякла в его руках. – Не цепляйтесь за людей, что будут пытаться вылепить из вас безупречную статуэтку. – Влас подхватил огненную прядь у виска Марии и, заправив ту за ухо, невесомо провёл костяшками по её щеке. – Дорогая, милая моя Мария Фёдоровна, не бейтесь за мужчину, который, видя ваши очевидные недостатки, не постарается их понять. Не дарите ему своё сердце. Он не примет, не оценит.