Спиритический сеанс

Как удалось выяснить Тане, Жан Батист принадлежал к известному французскому роду, уходившему своими корнями еще в эпоху Вильгельма Завоевателя. На родине у маркиза Бланшара имелось несколько плантаций виноградников, своя винодельня и сыродельня. Но от этого всего месье Бланшар отказался в одно мгновение, когда на одной благотворительной вечеринке повстречался с экстравагантным медиумом Рианнон (на тот период) Холмс. Его титулованные родственники не приняли отношения Жана Батиста с эксцентричной дамой, и тот с легкостью порвал все связи со своими родными. Он отказался от всего имущества, перебрался в Новый Свет и поселился со своей новоиспеченной женой в провинциальном городке на юге страны, в старом коттедже, который тоже принадлежал одной из ветвей Бланшар, в конце девятнадцатого века перебравшийся в Америку. Родственников у них не осталось, и месье Бланшар воспользовался правом наследования и зажил спокойной, но счастливой жизнью с Рианнон.

Их брак продлился пять лет, закончился разводом и попаданием Жана Батиста в психиатрическую клинику.

Естественно, злые языки оставили много домыслов в Интернете и печати, что, мол, это Рианнон свела с ума своего мужа, прихапала себе его "особняк", запрятала муженька в комнату с мягкими стенами, а сама поселилась в гордом одиночестве в огромном доме. Таня не была о своей начальнице высокого мнения, но все же в этот бред верить отказывалась. Судя по тому, что ей удалось прочитать сквозь строки, разлюбезный француз, чей капитал на родине был создан вовсе не им, а предприимчивыми предками, в Новом Свете никак не зарекомендовал себя и жил исключительно на доходы своей супруги. А тот самый особняк, в котором проживали сейчас мадам Бланшар и верные ей люди, трещал по швам и кренился из стороны в сторону от легкого ветерка. Совсем незаманчивый куш, чтобы избавиться от любимого супруга.

Таня вообще была удивлена, почему Рианнон с ее доходами до сих пор гниет в Биксби, в этой древней халупе, и до сих пор не нашла себе достойного спутника. Мадам Бланшар была красивой женщиной. Если ее отмыть, прилично одеть и что-то сделать с прической а-ля Эйнштейн, можно хоть завтра выдавать под венец. Сотни кавалеров будут осаждать ее дом. Но Рианнон, судя по наблюдениям Тани, совсем не стремилась начинать новые отношения. Хотя уже более трех лет пребывала в одиночестве.

А ведь так было не всегда. Глядя на фотографии молодой мадам Бланшар, ещё до встречи с Жаном Батистом, всегда нарядно одетой, мелькающей на всевозможных известных благотворительных вечеринках страны, различных телепередачах, улыбавшейся в камеру ослепительной улыбкой, Таня не могла взять в толк, что заставило эту женщину так резко измениться. Почему сейчас она ведет затворнический образ жизни, никуда не выходит и травит свой желудок обильными возлияниями? Ведь она ещё молода, по-прежнему красива и востребована.

Вопросов добавил и Бернард, искренне поразивший девушку сегодня. Она хотела поговорить с ним о ночном происшествии. Может, он смог бы повлиять на свою хозяйку, что так пренебрежительно отнеслась к этому делу, и убедить ее обратиться в полицию.

Когда Марк, смущенный и заметно встревоженный поведением мадам Бланшар, покинул их дом, обменявшись с Таней парой стандартных фраз (а ведь до этого чуть не завалил ее на диване в гостиной — по крайней мере, такой настрой явно читался в его глазах), девушка раздосадованная направилась прямиком к дворецкому. Его не оказалось в комнате, но дверь в маленькую подсобку, которую изначально журналистка приняла за туалет, была приоткрыта, и оттуда мелькала высокая тень. Таня окликнула Бернарда, и тот пригласил ее войти.

Каково же было удивление девушки, когда она оказалась в настоящей художественной мастерской, увешанной десятками картин. Первая мысль, мелькнувшая в ее голове, когда она увидела перед собой дворецкого с кистью в руках, в окружении своих творений, что это с его талантливой руки весь дом мадам Бланшар увешан портретами. Но, приглядевшись, девушка поняла, что ошиблась. Бернард творил абстракцию. По крайней мере, только так Таня могла определить его стиль.

— Ты рисуешь? — спросила она очевидный факт.

Мужчина приподнял бровь и бросил на знакомую высокомерный взгляд.

— А так не заметно? — переспросил он.

Таня улыбнулась.

— Заметно, конечно. А можно посмотреть?

— Прошу.

Бернард протянул руку в сторону. Девушка, ощущая всю важность момента (она присутствует в святая из святых, возможно, гениального творца, чье имя скоро прогремит на весь мир), осторожно вошла в комнату и внимательно оглядела картины.

— Ну, как? — Хотя дворецкий и старался выглядеть непринужденно, в его голосе слышалось волнение. Видимо, мнение стороннего наблюдателя было для него очень важным.

Таня склонила голову сначала влево, затем вправо. Отступила на шаг назад, подошла почти вплотную. Открыла шторы, чтобы поиграть со светом и тенями, отошла в угол и вернулась обратно. Но какие бы манипуляции она ни делала, ее мнение было однозначным — картины были… чудовищными!

— Это… ммм… весьма… так сказать… вау…