Сплендор

Сколько бы раз она ни пыталась, ей не удавалось отыскать ту лестницу, к которой ее привел Анри.

Когда он вел ее в Зал Воспоминаний, там нигде не было ни засовов, ни замков. И она решила, что без труда сможет вернуться туда и получить доступ к воспоминаниям Клэр. Но теперь ей было ясно, что это куда сложнее, чем она ожидала.

В отеле, полном иллюзий, ей вряд ли удастся отыскать нужный ей путь.

Глава двенадцать. Анри

Анри не мог сосредоточиться.

Обычно ему нравилось работать с воспоминаниями – он испытывал упоение, выбирая ненужные, нежеланные соломинки из памяти одного человека и превращая их в золото в памяти другого. Но сегодня он никак не мог собраться. Перед его мысленным взором то и дело вставало лицо Джульетты, полное муки и начисто лишенное надежды. Он был так уверен, что правда поможет ей обрести покой. Он понимал, что, узнав о предательстве Клэр, она испытает боль – было бы глупо думать иначе, – но он также был убежден, что это освободит ее.

Но в результате он опять сделал хуже.

Даже долгое купание в горячих источниках не помогло ему. Его мысли одновременно и неслись вскачь, и еле ворочались, как будто его разум разделился пополам и одна его половина лихорадочно искала ответы, а другая пребывала в тупом отчаянии.

Его босые ноги оставляли на каменных полах мокрые следы, пока он рассеянно двигался от номера к номеру, вполсилы вплетая иллюзии в сны спящих гостей. Он вливал в их сознание стандартные удовольствия – даря им радость от праздников, развлечений, вкусной еды. На что-то более сложное у него просто не было сил.

А между номерами его мысли снова и снова возвращались к Джульетте. Как он мог убедить себя, будто понимает ее? Почему он решил, что они похожи, что она, как и он сам, предпочла бы не фантазию, а реальность? Он считал, что у него на руках выигрышная комбинация карт, но их вдруг выхватили у него, перетасовали и раздали заново. И теперь он больше не понимал правил игры. Он вообще перестал понимать, в какую игру он играет.

В его мозгу снова и снова звучали слова Джульетты. Никто не является сюда за правдой. Это было так не похоже на то, чего он ожидал от нее, и он удивлялся тому, какую печаль это вызывает в его душе.

Такие слова могла бы сказать Стелла.

Стелла. Его охватила паника. Она будет вне себя.

Но сейчас ему нельзя беспокоиться из-за этого. Ему еще предстоит столько работы. Столько серой обязаловки. Ему нужно обслужить еще многих и многих гостей и сотворить одно особенно сложное Неповторимое Переживание. Он взъерошил пальцами свои волосы и решил заняться именно им. И направился к номеру 278, в котором остановился Артур Чарльз.

Анри достал из своей сумки стеклянный сосуд – грушевидный и темно-серый. Пустые сосуды для воспоминаний были одинаковыми – прозрачными и имеющими одну и ту же форму и один и тот же размер. Но едва в такой сосуд попадало воспоминание, как стекло начинало изгибаться и менять цвет. Счастливые воспоминания обычно придавали сосудам ласкающие глаз формы и веселые цвета.

Но этот сосуд имел форму ручной гранаты, и клубящееся в нем воспоминание придало его стеклу зловещий темный цвет.

Артур Чарльз жаждал приключений, и самым большим его желанием было героически броситься в бой. Анри было страшно приступать к решению этой задачи. Обычно создание Неповторимого Переживания приносило ему удовлетворение, ибо такие переживания были полны ярких образов и сильных эмоций, которых ему так не хватало в его собственных воспоминаниях.

Но на этот раз все было не так. Ему требовалась огромная концентрация внимания, чтобы тот, кому он передавал это воспоминание, в полной мере испытывал упоение битвой, но в то же время не чувствовал той муки и того отчаяния, из-за которых донор, тот гость, кому это воспоминание принадлежало прежде, захотел избавиться от него.

Но, к сожалению, после всего того, что произошло с Джульеттой, Анри сейчас было трудно собраться.

Хотя, с другой стороны, работа над этим Неповторимым Переживанием под стать мрачному расположению духа, владеющему им.

Он сделал глубокий вдох и возвел вокруг своего сердца стены, слишком высокие, чтобы их могла преодолеть такая банальная штука, как беспокойство. Призвав на помощь запас силы, таившийся в нем где-то глубоко-глубоко, он вынул из сосуда пробку, наклонил его, и облачко воспоминания вылилось в его ладонь.

На него тут же обрушился поток образов, ощущений и чувств – лязг стали, запах крови, готовность умереть за правое дело. Он аккуратно направил воспоминание в маленькое отверстие в стене номера 278 и осторожно опустил его на виски Артура Чарльза. И начал вплетать его в сознание этого гостя.

Он удалил из него куда больше, чем оставил, убрав полное боли ржание раненых лошадей, отдающую серой вонь порохового дыма, жуткое зрелище убитого друга.

И страх.