Сплендор

Но вместо этого Кэли привела ее в уютную, тускло освещенную комнату, где на полу, опираясь на огромные подушки и накрытые ворсистыми одеялами, лежало около десяти человек. Здесь же на большом кожаном кресле, подобрав под себя босые ноги, сидела женщина, а рядом с ней в каменном очаге горел огонь.

Эта сцена была полна очарования, но в ней отсутствовало то феерическое волшебство, которого Джульетта уже привыкла ожидать от «Сплендора». Все выглядели непринужденно и словно чего-то ждали. Может быть, это собрание персонала?

– Что мы тут делаем? – прошептала Джульетта.

Кэли кивком показала на женщину, сидящую в кресле у огня:

– Кэденс плетельщица.

Джульетта недоуменно уставилась на Кэли:

– А что она плетет?

– Истории.

Робкая надежда Джульетты погасла. Ее хотят сбить с пути. Отвлечь. Не дать ей выяснить то, что ей необходимо узнать. Она едва не вышла из комнаты, но тут Кэденс начала говорить:

– Давным-давно в одном не очень далеком краю…

Все замерло, как будто сама земля затаила дыхание, ожидая того, что произойдет. Слова Кэденс были будто проникнуты светом луны и звезд, и она сплетала из них переливающийся всеми цветами гобелен, затейливый и невыразимо прекрасный.

Джульетта забыла, где она находится, забыла, кто она. Она становилась пираткой, бороздящей моря. Искательницей приключений, отправившейся на поиски сокровищ. Повелительницей драконов, летящей, сидя на спине огромного крылатого существа, и чувствующей ветер в своих волосах.

Голос Кэденс сладко обволакивал ее, уносил ее в другой мир, такой, где она всегда была героиней, а ее приключения – как бы трудно ей ни приходилось – в конечном итоге неизменно увенчивались успехом. Когда Кэденс наконец замолкла, Джульетта чувствовала себя невесомой, словно пылинка, пляшущая в солнечном луче. Но затем комната начала медленно выходить из транса, люди шевелились, вставали, потягивались. Чары разрушились, и Джульетта ощутила в себе зияющую пустоту.

Когда-то в детстве она упала с дерева. Время словно замедлилось, когда она полетела вниз с высокой ветки, оно тянулось, как стекающий с ложки мед. Затем она ударилась о землю с такой силой, что утратила способность дышать, поскольку из ее легких вышибло весь воздух, а кость руки жутко хрустнула, и рука изогнулась под неестественным углом.

На ее крик прибежала мисс Дюран и, увидев ее, побледнела. Джульетта была охвачена истерикой, вызванной паникой и болью.

Явившийся врачеватель заставил ее проглотить столовую ложку горького лекарства, от которого ее чуть не стошнило. Но, когда оно оказалось у нее в желудке, ее боль притупилась, она словно оторвалась от всего, что ее окружало, ее окутал туман, и она погрузилась в спокойный сон.

Однако, когда она проснулась, ей показалась, что ее рука болит еще сильнее – это было из-за того, что ее сон был так сладок, так безмятежен.

Такое же чувство владело ею и сейчас. Тогда, в детстве, она умоляла врачевателя дать ей еще горького лекарства, чтобы притупить боль, а теперь ей отчаянно хотелось броситься к Кэденс и просить ее продолжить эти ее восхитительные истории о подвигах и приключениях. Просить о новой дозе лекарства, чтобы более не испытывать дискомфорта.

Со вчерашнего дня Джульетта пыталась сбросить с глаз морок фантазий, чтобы увидеть реальность, как она есть, как бы трудно это ни было.

И теперь, после того как несколько последних часов она провела в сладком забытьи царства грез, ей было еще тяжелее возвращаться к холодной жестокой правде. Да, фантазии были лучше, чем реальность. Особенно такие, как в историях, сплетаемых Кэденс, такие, верить в которые было еще легче, поскольку они не притворялись чем-то другим. Не то что овсянка, маскирующаяся под суфле. Эти истории были лекарством для души, притупляющим боль и позволяющим тебе унестись прочь от реальности без ухищрений, без обмана. Правда, последствия пробуждения были ничем не лучше.

Кэли взяла Джульетту под руку:

– Ну, разве это было не чудесно?

Джульетта чувствовала, что к глазам ее подступили слезы, но нельзя показывать их Кэли. Теперь она была уверена – визит к плетельщице историй был способом отвлечь ее, заставить прекратить свои расспросы об отеле, а раз так, необходимо создать у Кэли впечатление, что ее маневр сработал. Как ни ненавистна была Джульетте ее реальная жизнь, она не могла отказаться от поисков пути в Зал Воспоминаний, дабы получить ответ на вопрос о том, почему Клэр захотела избавиться от нее. И никакие бездумные удовольствия не отвратят ее от цели, как бы сладки они ни были.

Джульетта изобразила на своем лице сияющую улыбку, не имеющую ни малейшего отношения к ее истинным чувствам.

– Да, чудесно, – подтвердила она.

– Я знала, что вы будете в восторге!

Джульетта ощутила злорадное удовлетворение.

Похоже, Кэли тоже не мастерица проникать сквозь флер иллюзий.

Глава четырнадцать. Анри