Сплендор

Добежав до конца дорожки, она остановилась и повернулась, наблюдая, как ее маленькая сестра старается догнать ее. Джульетта так была сосредоточена на скорости, что не заметила ямки в земле. Она задела носком туфли ее край, и следующие несколько секунд Клэр казалось, будто происходящее замедлилось. Она видела, как Джульетта, широко раскрыв глаза, летит на землю лицом вниз и с силой ударяется об нее.

Клэр бросилась к сестре, упала рядом с ней на колени.

– Как ты?

Джульетта захныкала и села. Ее лицо было испачкано землей. Клэр прижала руку к ее лбу, потому что не знала, что еще можно сделать, и потому, что так всегда делала мама, когда кто-то из девочек заболевал.

– У меня болит коленка, – сказала Джульетта и повернула к Клэр свою коленку, которая была поцарапана и чуть-чуть кровила.

– Вот. – Клэр промокнула царапину краем своей рубашки и стерла с нее грязь. – Так лучше?

– Ага. – Джульетта хлюпнула носом. – Я бы победила, – сказала она, – если бы не споткнулась.

Клэр не стала говорить, что она добежала до конца дорожки задолго до того, как ее сестра упала, решив, что на этот раз отдаст победу ей. Они смогут побежать наперегонки в другой день, и тогда она поставит эту малявку на место.

– Может, и так, Джулз, – согласилась она, помогая Джульетте встать. – А теперь пойдем домой.

Джульетта вынырнула из воспоминания, задыхаясь.

Будучи маленькой девочкой, она любила кружиться быстро-быстро, вытянув руки в стороны, пока не падала на землю, хихикая. И сейчас, после того как она наблюдала за самой собой с точки зрения Клэр, ощущение у нее было точно такое же, как и тогда. И она смогла сделать только одно – вернуть воспоминание обратно в сосуд, лечь на пол и ждать, когда мир вокруг нее перестанет вращаться.

Наконец он остановился.

Она встала на ноги и взяла с полки еще один сосуд. Он был красен, как рубин, и имел острые углы, походя формой на кленовый лист. Джульетта вынула из него пробку и опрокинула его содержимое на свою ладонь.

Клэр проснулась от звука надрывного кашля и, встав, подошла к кровати своей матери.

– Мама?

Нет ответа.

Клэр слегка тряхнула свою мать. Мамина ночная рубашка была мокрой от пота и прилипла к ее телу. Она открыла глаза и застонала.

– Что случилось? – Ее ладонь легла на щеку Клэр, и Клэр почувствовала, что она необычно горяча.

– С тобой все в порядке?

– Со мной да. – Голос Клэр дрожал. – Но ты больна.

– О, дорогая, прости. Я разбудила тебя?

– Да. – Клэр хотела сказать что-нибудь еще, но не могла подобрать слов.

– Со мной все будет хорошо, мне просто надо немного отдохнуть. Возвращайся в кровать, солнышко. – Ее глаза закрылись до того, как она смогла убедиться, что Клэр послушалась ее. И Клэр не послушалась.

Она смотрела, как лоб ее матери морщится во сне от какой-то скрытой боли. Надо понаблюдать за ней, подежурить до утра.

Клэр села на пол рядом с кроватью свой матери, но, видимо, ее сморил сон, потому что следующее, что она увидела, был золотисто-розовый свет, от которого ее глаза открылись. Ее мать сотрясал приступ кашля – громкого, лающего, сиплого. Клэр вскочила с пола. Ее мать сидела на кровати, поставив ноги на пол, и кашляла, прикрывая рот рукой.

Когда она отняла ладонь, та была испачкана кровью.

Клэр ощутила стеснение в груди.

– Мама?

Ее мать вытерла ладонь о ночную рубашку, оставив на ней ярко-красные полосы.

– Разбуди свою сестру, одень ее и собери по сумке с вещами для себя и для нее. Ты сможешь это сделать? – Ее голос был хрипл и напряжен. Она сделала вдох и сморщилась.

У Клэр засосало под ложечкой.

– Зачем? Что случилось?

Ее мать улыбнулась, тревожно и печально.

– Все будет хорошо. Но мне надо отвести тебя и Джульетту туда, где вы будете под присмотром, чтобы сходить к врачевателю. Будь хорошей девочкой и помоги своей сестре.

Джульетта вернула воспоминание обратно в кроваво-красный сосуд и прижала ладони к глазам, не зная, сможет ли она продолжить. Клэр никогда не рассказывала ей эту историю, и сейчас у нее было такое чувство, будто она вторглась туда, куда было нельзя, и в то же время ей открылось что-то очень важное. Она всегда считала, что ее боль такая же, как и боль Клэр. Их обеих оставили в приюте в одно и то же время. Они обе твердо верили, что их мать вернется и заберет их. И, когда она не вернулась, они обе испытали одинаковое горькое, сокрушительное разочарование, ибо их надежды потерпели крах.