Сплендор

Она недоуменно заморгала. Что это значит? Неужели она так устала, что заглянула в ящик, который принесла сюда сама? Но нет, кажется, ни один из этих сосудов ей не знаком. Она достала из ящика небольшой каплевидный сосуд цвета аквамарина, затем еще один, похожий на высокую узкую вазу, темно-фиолетовую, как баклажан. Это точно не воспоминания ее сестры.

Возможно, это не такой уж хороший тайник, если она не первая, кто подумал о нем. От этой мысли ей следовало бы ощутить беспокойство, но она была слишком заинтригована. В ее мозгу роились вопросы. Кто спрятал здесь эти воспоминания? Одному ли человеку они принадлежат? Собирается ли кто-то прийти за ними или они были оставлены здесь навсегда?

Есть только один способ это узнать. Джульетта с усилием сняла ящик с полки, поставила его на пол и уселась рядом. И начала, вглядываясь, медленно вертеть его.

И замерла, увидела этикетку с такими же черными печатными буквами, как на полке с воспоминаниями Клэр. Мороз подрал ее по спине, когда провела по этим буквам кончиком пальца.

А-Н-Р-И

Она сидела неподвижно, пытаясь уразуметь, что это значит. Может быть, Анри приберег эти воспоминания для себя, может быть, это переживания гостей, которые он решил купить?

Или же – ее пронзил ужас – эти воспоминания принадлежат самому Анри?

Джульетта понимала, что ей надо поставить этот ящик обратно на полку, поднять сюда оставшиеся воспоминания Клэр и вернуться к себе в номер до того, как Кэли хватится ее. Содержимое этого ящика не имеет никакого отношения к ней. Однако…

Это не будет вторжением ни в чью личную жизнь. Тот или те, кому принадлежали эти переживания, кто бы это ни был, захотели избавиться от них, а раз так, то что плохого в том, что она заглянет в них? Джульетта достала из ящика круглобокий сосуд нежно-голубого цвета и вынула из него пробку.

Из сосуда выплыло воспоминание, и Джульетта собрала его в ладонь.

Анри стоял босиком в фонтане на дворе «Сплендора», прячась за стеной бьющей из него воды. Его сердце возбужденно стучало. Сейчас он будет застукан. С другой стороны фонтана к нему приближались шаги. Что ж, он не сдастся без боя. Он наклонился, набрал в ладони пригоршню воды и с помощью своего волшебства придал ей форму стрелы.

– Ха! Вот ты и попался!

Это была Клементина – раз Джульетта, то пусть будет и Клементина, она бежала, и ее золотистые косы били ее по спине.

– Нет, это ты попалась. – Анри нацелил ей в грудь свою водяную стрелу.

Глаза Клементины округлились.

– Не смей!

Но было уже поздно. Анри выпустил стрелу, которая с мокрым шлепком угодила в нее, окатив ее водой с головы до ног.

Она отплевалась, и ее глаза вспыхнули.

– Я тебя убью! – крикнула она. – Убью так, что ты умрешь дважды!

Анри расхохотался. У нее был такой смешной вид – влажные косы, намокшее платье, ярость на лице.

– Это не смешно, – сказала она, уперев руки в боки. – Использование волшебства – это нечестно, это против правил.

Он пожал плечами:

– Такое волшебство – это пустяки. К тому же это была всего-навсего вода. А не настоящее оружие.

Ему не стоило этого говорить. Клементина бросилась к нему и обеими руками толкнула его в грудь. Он упал навзничь, и вода наполнила его нос, пропитала одежду. Кашляя, он вскочил на ноги и выбрался из фонтана.

Клементина самодовольно ухмыльнулась:

– Мне не нужно волшебство, чтобы проучить тебя.

Анри попытался придать своему лицу выражение угрозы – или хотя бы раздражения, – но у него ничего не вышло. Его разбирал смех.

Клементине тоже не удалось сохранить сердитый вид. Уголки ее губ дрогнули, и вскоре уже хихикала и она.

– Моя мать будет вне себя, когда увидит это платье, – сказала Клементина, усевшись на землю и прислонившись спиной к краю чаши фонтана.

Анри сел рядом с ней.

– Мы могли бы зайти к портным и попросить, чтобы они дали нам какую-нибудь шикарную одежду для ужина. Мои родители будут рады, если подумают, что я в кои-то веки постарался принарядиться.

Клементина сложила губы трубочкой и многозначительно посмотрела на свое платье.

– Лично я, и правда, принарядилась, а ты все испортил.

– Прости, – сказал он. – Оно новое?

– Мои родители купили его на прошлой неделе на мой день рождения. Они сказали, что в двенадцать лет уже пора начинать одеваться, как полагается молодой леди. – Она вздохнула. – И вести себя благопристойно.

– А, тогда они, наверное, не одобряют наших здешних дуэлей?

Клементина пожала плечами:

– Скорее всего, но не все ли равно? Наши родители являются в «Сплендор» раз в год, чтобы осуществить свои фантазии, так почему бы и нам не делать того же?

Анри изобразил на лице негодование.

– Ты хочешь сказать, что тусовки и икра – это не то, о чем ты мечтаешь весь год?

Клементина сморщила нос.

– Вот именно.

Он рассмеялся:

– Но ты не можешь не признать, что здешний шоколадный мусс весьма неплох.

– Да, я мечтаю об этом муссе. И о клубничных тартинках.

– Ты сейчас думаешь о том же, о чем и я?

– Это зависит от того, думаешь ли ты, что нам стоило бы испортить себе аппетит перед ужином, наевшись сладостей.

Анри ухмыльнулся и, протянув ей руку, помог ей встать на ноги.

– Именно об этом я и думаю.