Сплошная скука. Реквием по шалаве

Он курит, прикрыв глаза, будто думает о чем-то или просто дремлет. Потом гасит окурок и устало произносит:

— Чуть было не упустил поезд...

— Если только это тебе угрожало...

— А что еще?

У меня нет намерения вдаваться в подробности, потому что, едучи в иностранном поезде по чужой территории, трудно с уверенностью сказать, кто, где и с какой целью тебя подслушивает. И мы дремлем, каждый в своем углу, хотя у нас над головой есть вторая, совершенно свободная постель с мягким одеялом и свежими простынями.

Перед самым рассветом мы прибываем в Свиленград, где нас ждет машина. Шофер тоже свой человек, из нашей группы, и, как только мы трогаемся с места, я спрашиваю у Борислава:

— А что ты скажешь еще, кроме того, что чуть было не упустил поезд?

— Все прошло как по-писаному, — отвечает мой друг, окончательно поборов сон. — Гитарист оставался в том притоне до самого вечера. Мой человек без труда познакомился с ним и с содержимым его карманов. А я тем временем вошел в контакт с другим. Потом пошел навести справки о Томасе. Томас после обеда из отеля не выходил. Зато ровно в восемь вечера вышла секретарша и взяла такси. Мы с моим человеком берем другое. Примерно четверть часа такси петляет по разным улицам и закоулкам и наконец останавливается где-то на углу, в темном месте. Она вылезает из машины и велит шоферу ждать. Подкатив чуть поближе, мы делаем то же самое. Я не спускаю с нее глаз. Вижу, заходит в какой-то сквер. В нем ни души и довольно темно, так что подобрать наблюдательный пункт оказалось нелегко. Женщина садится на скамейку, и очень скоро приходит этот, с гитарой. Не приходит, а как будто с неба сваливается.

«Он мертв, — не может сдержать себя косматый. — Мертв! Я убил его!»

«Тише! — шепчет секретарша. — Кто мертв?»

«Да тот, человек из вагона... Вы меня обманули... Вы сделали меня убийцей!.. «Ты его только усыпишь»,— сказал Томас... И я усыпил его, навеки».

«Сядьте, успокойтесь, дергает его за рукав секретарша. — Как вы его усыпили, чем?»

«Вот этой игрушкой», — отвечает гитарист, вынув что-то из кармана.

Затем он плюхается на скамейку и продолжает: «Убийцы!.. Вы меня обманули, сказали «усыпишь», а он умер...»

«Но я понятия не имею... в самом деле, я об этом ничего не знаю», — заикается секретарша.

«Тогда зачем вы сюда пришли?»

«Просто жду вас, чтобы передать вам упаковку».

«Давайте же... Морфию мне... Ох, не могу больше!»

Она подает ему какой-то пакет, он разрывает, его и как будто берется наполнить шприц, хотя я не уверен, что это именно так. Ясно одно, через минуту он весь напрягся, выпятился, опершись на спинку, потом съехал в сторону и рухнул на землю... Женщина наклонилась над ним, глухо всхлипнула — и бежать. Прихожу на место происшествия. Вижу, мертв. Я скорее в машину и, хотя шофер гнал как сумасшедший, чуть было не упустил поезд.

— Эта подробность мне уже известна. А упаковка?

— У меня в портфеле. Не знаю, стоило ли ее брать, но я взял.

— Не повредит, — говорю. — Может, для тебя пригодится... Как средство, чтобы окончательно бросить курить.

Глава 6

— Этой Касабовой надо заняться самым серьезным образом и как можно скорее, — говорю я, стуча пальцем по лежащим передо мной бумагам, не имеющим, впрочем, с Касабовой ничего общего.

— Слушаюсь, — отвечает лейтенант.

— Что нового у наркоманов?

— Компания на грани распада, — докладывает офицер. — Морфия нет, собираться негде, Марго вышла из игры, Боян — тоже. Остальные встречаются в «Ягоде».

Лейтенант удаляется.

— Значит, Боян приступил к действию... — обращаюсь к Бориславу.

— Раз эту ночь спал с Анной на вилле...

Звонит телефон. Поднимаю трубку и слышу знакомый женский голос:

— Это ты?.. Наконец-то... Два дня тебя ищу и все без толку.

— Что-нибудь случилось? — спрашиваю тоном, который я обычно берегу для служебных разговоров.

— Случилось. Я было решила больше с тобой не встречаться... а потом вдруг передумала.

— Будем надеяться, что это к добру...

— Если не к добру, то и не к беде. В общем, мне бы хотелось еще раз с тобой увидеться, прежде чем ты уедешь.

— Это проще простого.

— В таком случае говори, где и когда.

— В восемь вечера. На том же месте.

— Вроде женский голос, — роняет Борислав, когда я кладу трубку.

— Маргарита... Интересно, как она узнала мой служебный телефон? — спрашиваю я, сверля его взглядом.

— Нечего так на меня глазеть... Конечно же, от меня. Встретилась мне позавчера, спросила, я и сказал. Надеюсь, я не выдал государственной тайны?

— Служебный телефон — для служебных целей!

— Да брось ты! Сам знаешь: если женщина тебя ищет — она непременно найдет...

— Ладно, оставим это. Пойди лучше проверь, готов ли материал.

Борислав выходит, но вскоре возвращается и говорит, что нас ждут.

В просмотровом зале мы застаем двух техников.

— Что пускать раньше: звукозапись или кинопленку? — спрашивает старший.

— Придерживайтесь хронологии, — предлагаю я.

— Дело в том, что начало и конец засняты, а середина только записана, — объясняет тот.

— Тогда давайте сперва послушаем, а потом будем смотреть, — подает голос Борислав.