Сплошная скука. Реквием по шалаве

Квартира, как было сказано, служебная, обстановка — стандартная мебель двадцатилетней давности, громоздкая, тяжелая, внушающая уважение разве что своей уродливостью. Но в общем похоже, что это домашняя обстановка, с той лишь разницей, что в своей квартире обычно не такой застоявшийся воздух. Я вытягиваюсь на жестком, как доска, диване, объятый неповторимым чувством холостяцкого уюта, и, вероятно, начинаю дремать, потому что, когда из прихожей доносится звонок, я машинально поднимаю руку, чтобы взять трубку несуществующего телефона.

Входит Боян, слегка запыхавшийся и немного возбужденный, бормочет что-то вроде извинений — отнимает, дескать, у меня время.

— Ты убедился, что следом за тобой никто не шел?

Он кивает.

— И надеюсь, ты не слишком озирался по сторонам?

— Я сделал все так, как вы советовали.

— Тогда садись и рассказывай, что там в данный момент не особенно важное, но может стать важным.

— Лили, — лаконично отвечает он усаживаясь.

— Коньяк будешь пить?

— Спасибо, нет. Недавно выпил целых две рюмки.

— Значит, Лили? — спрашиваю, наливая себе полрюмки из бутылки, которую принес с собой. — И что же с ней стряслось, с Лили?

— Как вам сказать? Ходит за мной словно тень...

— И чем ты это объясняешь? — А что тут объяснять... — Он мнется, потом вдруг выпаливает. — Влюбилась в меня.

— Как она ведет себя? Ходит за тобой всюду?

— Ну, до этого еще не дошло. Но позавчера, в субботу, как раз когда я сидел с Анной в «Софии», Лили тоже явилась. Села за соседний столик. Она никогда в «Софии» не бывала, но эти типы стали ее подначивать — дескать, я будто бы днюю и ночую в «Софии». Ну, она не долго думая приперлась, уселась в трех шагах от нас и сидела, пока мы не ушли.

— Спокойно сидела?

— Спокойно, но такие взгляды бросала в нашу сторону, что все было ясно. Я вертелся, делал вид, будто у меня насморк, только Анну не проведешь, настроение у нее испортилось, а когда мы вышли, начался, как водится, скандал, и я с трудом ее успокоил. А вчера Лили опять принесло, опять она села у нас под носом. И сегодня тоже, только в этот раз не нашлось свободного места, и она ходила туда-сюда возле террасы. И, конечно, новый скандал с Анной. Если так будет продолжаться, у нас может дойти до полного разрыва, и тогда уж до- рога на виллу будет для меня заказана.

— Да, для нас это не очень хорошо, да и для тебя, вероятно.

— Если вы Анну имеете в виду, то, кажется, немного преувеличиваете. Конечно, она не такая, как те, наши, я хочу сказать, в ней больше детского. Но до того избалованная! Капризы ее у меня вот где сидят! — И парень похлопал себя по загривку.

— Это твои проблемы, — говорю я. — Обычное дело. Впрочем, Лили все же твоя подруга, правда?

— И да, и нет. — Он достает отощавшую коробку сигарет и закуривает. — Дело в том, что дружбу-то все по-разному понимают. И чем я виноват, что она понимает ее так, как ей хочется? Я не бегал за нею, не канючил, не давал никаких обещаний, она сама пришла.

Боян замолкает, косится в мою сторону. Потом продолжает:

— Но это вопросы чисто личные, как вы сказали, и я слишком много болтаю — наверное, после выпитого и, может, вам надоел уже...

— Вовсе нет. Просто мне бы не хотелось, чтобы ты подумал, будто я лезу к тебе в душу.

Боян, небрежно махнув рукой, выпускает густую струю дыма.

— Да я не думаю! Какие тут у меня тайны от вас... Ну, тянется эта история еще с выпускного бала... Я имею в виду себя. А у Лили неурядицы начались еще раньше. Впрочем, вы, наверное, знакомились с ее делом.

— Скажешь тоже! «С ее делом»!.. — бормочу я. — Если на таких, как вы, начнем дела заводить... Видел я какую-то справку, где перечислены все, имеющие отношение к вашей шайке.

— Лили, если разобраться, несчастное существо...

«Вроде твоей матери», — мелькнуло у меня в голове.

— Раньше, до этого выпускного бала, я ее знал очень мало, просто жили по соседству. Идет она, бывало, по улице, а мальчишки, подталкивая друг друга, перешептываются: «Вот это баба!» — потому что, если вы ее видели, она девка дородная. Жила она с отцом, мать ее умерла — с горя, как говорила Лили, — поскольку отец не мог простить ей, что родила не сына, а дочку. Бывают такие типы, знаете, вот и отец ее был из таких, и мало того, что превратил Лили в служанку, так еще со свету сживал за то, что неважно училась. А могла она хорошо учиться, если без конца занималась стиркой да уборкой? Все ничего, но, когда Лили подросла, он стал держать ее под замком: в школу, в магазин — и ни шагу больше. Но вся штука в том, что он работал в какой-то там администрации или экспедиции в газете и ему часто приходилось разъезжать, В таких случаях он доверял дочку соседке, ну а соседка, понятное дело, не станет ходить за нею следом, и вот однажды заварилась каша...

Замолчав, Боян бросает взгляд на почти полную бутылку и спрашивает:

— Можно все-таки немножко коньяку? Самую малость, один глоток...

— Что за вопрос, я же предлагал тебе, — отвечаю я и наливаю ему полрюмки.

Он и в самом деле отпивает очень немного и возвращается к своей истории: