Сплошная видимость (СИ)

— Да. Спасибо.

Люк провел меня к столику, за которым уже сидел папа и со снисходительной ухмылкой наблюдал, как Кэмерон — серьезнее, чем когда бы то ни было в жизни! — приценивается к жареным в панировке куриным ножкам все там же, в центре зала. Люк аккуратно поставил мой поднос на стол, зачем-то попытался придвинуть мне стул, когда я на него опускалась, но лишь больно двинул деревянными ножками мне по икрам, — и унесся обратно к столу с посудой, за едой для себя.

— Как он справляется? — поинтересовался папа, зачерпывающий вилкой зеленый горошек вместе с картофельным пюре.

Я постаралась тоже начать трапезу, но, вот незадача, вилку пришлось взять в левую руку. Запястье и пальцы казались одеревеневшими, неестественно скрюченными… Я ведь правша. Кое-как, по ощущениям — выламывая себе здоровую руку, я закинула в рот пузатую мини-сосиску. На зубах хрутяще лопнула кожица, на язык пролился маслянистый острый соус, и я, громче ожидаемого отбросив вилку на край тарелки, затопила этот огонь газировкой. Вот и Люк такой же: привлекательный снаружи, но испепеляющий тем, что внутри…

— Он старается, — поморщилась я, опуская стакан.

— Это важно, но если станет невмоготу избавлять его от чувства вины…

— Обязательно сообщу тебе, не волнуйся!

…никогда и ни за что…

— Про таблетку не забыла?

Я достала из кармана пластиковый полупрозрачный пузырек и дополнила им занявшее поднос пиршество.

Люк вернулся с ужином через несколько минут. На его подносе, помимо напитка, стояли три широкие тарелки, заваленные, похоже, всем по чуть-чуть, что было предложено, но отсутствовала, пожалуй, самая главная для него, ребенка в душе, тарелка.

— А где десерт? — искренне удивилась я.

— Да там… — Он поморщился, подвинул тарелки ровнее, словно это помогло бы естественно сменить тему.

— Что?

— Мне не хочется ничего…

— Даже яблочный штрудель?..

— Его разобрали, — раздосадованно ответил он.

Кэмерон, наконец-таки, явился: с тарелки, выделенной специально под курицу, он скинул каждому из нас по паре небольших ножек — и про себя, конечно, не забыл.

— Это лучшее, что там было, — печально вздохнул гурмэ и принялся вспоминать с мужем вслух, как хорошо готовят курятину в забегаловки возле его бывшей квартиры.

Люк уныло наматывал на вилку спагетти. Моя левая рука, как змея среди камней, оползла стакан с газировкой, ухватила за самый край десертную тарелку и переставила соседу на поднос.

— Я не фанатею от штруделя, в отличие от кое-кого, — пояснила я вполголоса изумленному Люку. — Мне любой десерт подойдет. Который ты потом мне принесешь. А сам ешь это.

Люк долго смотрел на меня, как если бы слышал произносимые мною слова с задержкой, обдумывал каждое слишком тщательно. Потом взглянул на посыпанный сахарной пудрой кусок рулетообразного пирога… и нерешительная улыбка подростка, растроганного сущим пустяком до глубины души, которая предназначалась мне, досталась в итоге именно десерту.

— Согласен только на половину, — почти шепотом вымолвил Люк. От одного взгляда на него такого, тихого, чувствительного, сердце пускалось в безудержный пляс. Жаль, это не побочка от обезболивающего и так просто, увы, не пройдет…

========== Часть 6. Вторая половина ==========

Несколько верхних этажей лайнера, «дырявые» посередине, образовывали колодец, на дне которого вдоль выложенной дикими камнями дорожки, ведущей к нескольким садовым качелям, журчали и не фонтанчики, а подобие лесных ручьев. Этот островок природы окружали крупные растения с большими жесткими листьями; из прикрученных к колоннам динамиков доносилось пение птиц; журчание заполняло разум, вытесняло из него все, что могло, и я погружалась в сон, лежа у отца на коленях. На качелях напротив Кэмерон и Люк вполголоса обсуждали планы на ближайшие дни, шуршали картами-брошюрами, нумеровали развлечения, представленные в них с завлекающими описаниями и яркими снимками. У них всегда приключения, драйв, события, а на нашей с папой половине жизни — тишина, покой, созерцание и размышления о жизни. Вероятно, того не замечая, отец гладил кончиками пальцев мои волосы, сам постепенно впадал в дрему, отстраняясь от вечных забот, — ему полезно, ответственному руководителю что на работе, что в сожительстве с взбалмошным супругом.

Мне снился удивительный сон. Короткий, но волшебный. В аудитории, заполненной лестницей рядов, шумели мужские и женские голоса, молнии на рюкзаках и сумках, клавиши ноутбуков, толстые тетради не доверяющих технике студентов. Сидящая слева несуществующая в реальности подруга — с лицом невыразительным, незапоминающимся, как и бóльшая часть сна, — пихнула меня в бок локтем и кивком указала на открытые двери:

— Смотри какой…