Сплошные сложности

Подняв руки, он запутался пальцами в светлых волосах с красными прядками. Заставил ее откинуть голову назад и смотрел в полуприкрытые от желания голубые глаза, наклоняясь к губам. Вниз к сладким, влажным губам. Она была так хороша на вкус - как наслаждение, которое исчезло из его жизни. Как секс. Как жаркий, голодный секс. Тот, что разрывает мужчину на кусочки. Тот, что оставляет его избитым и кровоточащим, и готовым умереть, только чтобы получить больше.

Ее язык скользнул ему в рот, жаркий и жаждущий. Ее поцелуи были долгими, голодными, а руки блуждали по его телу. Пальцы ее запутались в коротких волосках на его груди, трогая и заставляя огненные дорожки разбегаться по всей коже.

Подняв голову, он посмотрел ей в лицо, на ее губы, припухшие и влажные, в ее глаза, сверкающие желанием. Сделав шаг назад, она стянула платье через голову. И оказалась обнаженной, если не считать белых трусиков.

Ему не нужно было утруждаться проверкой своего отклика. Все просто. Он пришел в то дикое примитивное состояние, бьющееся у него в груди и паху, и подтолкнул ее на кушетку. Трусики исчезли вслед за одеждой, и он опустился на нежное теплое тело.

- Да, - прошептала она, когда он чуть отстранился и вошел в нее, и, выгнув спину, улыбнулась. – Вот что вам нужно.

Глаза Марка распахнулись, и он уставился в темный потолок. Крутились черные лопасти вентилятора, заставляя воздух овевать лицо Марка, у которого сердце грохотало в груди, а в паху болело. Желание, резкое и тупое, отзывалось тянущей болью в яичках, и Марк скользнул руками под простыни, просто чтобы удостовериться, что это ему не приснилось. Он положил ладонь на боксеры поверх впечатляющего стояка. Втянул сквозь зубы воздух от удовольствия и боли. Напряженный член согрел ладонь сквозь тонкий хлопок нижнего белья. Марк обхватил длинный напряженный ствол. Из-за эротического сна о маленькой ассистентке он был твердым как стальная дубинка. Хитмэн не понимал, должен ли обеспокоиться или испугаться, или же упасть на колени у кровати и вознести хвалу Господу.

***

Открыв глаза, Челси вздрогнула: утренний свет как ножом ударил по роговице. Голову словно обручем сжимало болью, а во рту был такой вкус, будто Челси жевала носки. Она посмотрела на лицо сестры, лежавшей рядом, как будто они снова стали детьми. Что-то случилось? Где они были прошлой ночью?

- О, Боже, - застонала Челси. Перед ее ноющими глазами мелькнуло караоке в «Закусочной Оззи», мучительное воспоминание о том, как они с Бо орали что есть сил песни - «Как девственница» и «Я слишком сексуальна». На всей планете был только один человек, который обладал голосом худшим, чем Челси. Бо. Бо была намного-намного хуже, и то, что толпа у Оззи не выкинула их вон, потрясло Челси.

Сев, она подождала, пока пульсация в голове превратится в тупую боль, прежде чем свесить ноги с кровати и с полузакрытыми глазами пройти в ванную. Виниловый пол казался слишком холодным. Подставив рот под кран, Челси включила холодную воду и принялась пить как верблюд, затем выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало. Черные тени вокруг глаз, волосы сбились на одну сторону. Она выглядела так же, как и чувствовала себя, и взяла упаковку «тайленола». Проглотила три капсулы и побрела обратно в спальню.

- Доброе утро, солнышко.

Челси остановилась и уставилась на полуодетого мужчину, стоявшего в дверях кухни:

- Что ты делаешь?

- Завтракаю, - ответил Джулс, выливая молоко в чашку с хлопьями.

- А почему ты завтракаешь здесь?

- Не удивлен, что ты не помнишь. Прошлой ночью мне позвонила Бо, и я встретился с вами. Я был единственным, кто оказался в состоянии вести машину.

Челси вернулась, схватила махровый халат, висевший на двери в ванной, и прошаркала мимо Джулса. К ней начали возвращаться маленькие кусочки воспоминаний.

- Почему ты все еще здесь? – спросила она, завязывая мягкий пояс на талии.

- Поскольку я живу в Кенте, а было два часа ночи, ты и твоя сестра велели мне рухнуть в комнате Бо.

Открыв ящик стола, он взял ложку.

Как плохо, что Челси мучилась похмельем, а ее глаза болели, потому что она не могла в полной мере оценить мускулистую грудь и каждую мышцу на шести кубиках пресса Джулса. Челси ткнула пальцем в сторону его узких кожаных штанов:

- Ты пытаешься быть Томом Джонсом или Слэшем?

- Прошлой ночью мы говорили об этом, когда ты обвинила меня в метросексуальном срыве. – Он съел ложку гранолы. – И... я опять не удивлен, что ты не помнишь. Ты была совершенно невменяемой.

- Я помню.

К сожалению, к ней начали возвращаться не только маленькие кусочки воспоминаний о прошлой ночи. Пение. Выпивка. Флирт со студентами из колледжа и туристами.

Джулс ткнул ложкой в сторону Челси:

- Дерьмово выглядишь.

- Отлично. Я и чувствую себя дерьмово.

- Хочешь гранолы?

- Можно. – Она прошла мимо него и вытащила коку из холодильника. Не было ничего, что могло бы помочь справиться с похмельем лучше, чем сладкая кока. За исключением «Роял-гамбургера» с сыром и хорошо прожаренным мясом. Просто манна небесная при похмелье.

- Как сегодня Бо?