Сподвижники де Голля

Итак, роли в предстоящем политическом шоу были распределены. А время работало на будущих действующих лиц. Возможность повторения сосуществования из гипотетической постепенно превращалась во вполне реальную. Весной 1991 года Миттеран назначил на пост главы правительства Эдит Крессон. Почти одновременно с этим дела социалистов начали ухудшаться. Появились первые признаки экономического кризиса, нарастала безработица. Первая в истории страны женщина премьер-министр через несколько месяцев после назначения не пользовалась доверием французов. Престиж президента тоже начал падать. Стрелка политического барометра стала смещаться в сторону оппозиции.

И вот Балладюр вступает в качественно новый этап своей карьеры. Начинается работа над созданием для него политического имиджа претендента в премьеры. Главным помощником бывшего государственного министра в этом деле стал Ширак, использовавший все свое влияние. Мэр Парижа говорил впоследствии: «Я сам взялся кропотливо подготавливать восхождение Балладюра к Матиньону, я все сделал, все разработал. Это была моя воля…»[310]

Но и Балладюру пришлось немало потрудиться. Завоевывать соотечественников он решил в первую очередь словом. Свои размышления о важнейших вопросах французской и мировой политики он публикует в крупнейших, преимущественно правых, газетах и журналах страны. Его статьи то и дело появляются на страницах «Монд», «Фигаро», «Котидьен де Пари», «Фигаро магазин», «Пари матч». Балладюр совершает вояжи по Франции и зарубежным странам. В 1988–1992 годах он побывал в Канаде, Мексике, Бразилии, Сингапуре, Японии, Южной Африке, четыре раза в США, повидался с Гельмутом Колем, Маргарет Тэтчер, Джоном Мейджором. Бывший государственный министр делал доклады, принимал участие в семинарах и дискуссиях, часто произносил речи на важных политических форумах оппозиции, выступал в Национальном собрании. В 1990 году выходит в свет его пятая книга – «Двенадцать очень спокойных писем к французам»[311], в 1992-м – еще одна, «Нравы и убеждения»[312]. Он становится нередким гостем на телевидении.

Балладюр предстает перед французами спокойным, уверенным, рассудительным и производит впечатление серьезного государственного деятеля. Он совершенно сознательно и с удовольствием создает свой портрет. И это даже не полотно художника, искусно выписанное изящной кистью, а величественная статуя, отлитая из бронзы и, наконец, отшлифованная твердой рукой опытного мастера. Автопортрет представлен так, чтобы каждый сразу увидел, что перед ним человек, достойный находиться на самой вершине власти, чтобы никто не усомнился, что это – будущий премьер-министр Франции. И результат был налицо. В 1992 году французская политическая пресса называла Балладюра самым реальным кандидатом на пост главы будущего кабинета.

Пришла зима. Правительство, возглавляемое Пьером Береговуа, оказалось почти бессильным перед экономическим кризисом. Опросы общественного мнения свидетельствовали о бесспорном поражении социалистов на предстоящих парламентских выборах. Все политические газеты и журналы Франции живо обсуждали вопрос о том, кто же будет вторым действующим лицом нового сосуществования. Создавалось впечатление, что в конце 1992 года никто даже не сомневался, что им станет Эдуар Балладюр. Скорее всего, в Елисейском дворце также пришли к выводу, что его кандидатура оптимальна для поста премьер-министра.

Сам Балладюр уже фактически предлагает французам свою программу действий. Осенью выходит его книга «Словарь реформы»[313], которая по существу – тронная речь будущего избранника. Автор предстает в ней перед читателями в лице «моралиста, историка и дальновидного государственного мужа, реформатора и христианина с глубокими социальными убеждениями»[314]. В новой книге Балладюр опять излагает свое политическое кредо, упорно его отстаивая. «Общество с либеральной экономикой, – пишет он, – должно быть основано не на культе денег, а на культе свободы, на юридическом порядке, который должен соблюдаться всеми и каждым, и на солидарности, которую общество должно при необходимости организовывать. Отсюда необходимость регулирования рынка, финансовой деятельности, расчетов и действий предприятий, а также наблюдения за независимостью политики и государственных действий в отношении денег»[315].