Сподвижники де Голля

Одежда премьер-министра всегда отличалась экстравагантностью. Он предпочитал серые дорогие английские костюмы-тройки, строгие рубашки в полоску и красные носки. Почему у Балладюра была привязанность именно к этому цвету, никто понять не мог. Французские журналисты утверждали, что он покупал носки в специализированном магазине для кардиналов. Досуг, как и прежде, премьер-министр чаще всего проводил в кругу семьи. Во время отпуска и в выходные дни он – в Довиле или в Шамони. В будние дни – дома, в своей парижской квартире на площади Трокадеро. Балладюр, как всегда, много читал, причем любил иметь под рукой сразу несколько книг. Ему стала нравиться латиноамериканская литература, а также книги биографического жанра. Среди выдающихся людей современности премьер-министр неизменно выделял папу римского Иоанна Павла II и Александра Солженицына. У себя дома, по видеомагнитофону, он с удовольствием смотрел американские боевики, например серию фильмов про Рембо. Но Балладюра совсем не вдохновляла музыка. Когда жена уговаривала его пойти с ней на концерт ее любимого певца Лучано Паваротти, он удручено отвечал ей: «Ну что за глупости»[320].

Надо сказать, что французам образ их нового премьер-министра явно пришелся по душе. Какими только эпитетами его не награждали: галантный, пунктуальный, постоянный, ловкий, трудолюбивый, спокойный, аккуратный, честный, надежный, целомудренный, вдумчивый[321]. Его основными достоинствами неизменно называли честность, искренность и сдержанность, хотя основными недостатками – высокомерие, холодность и самоуверенность[322]. Но самым красноречивым свидетельством популярности Балладюра были результаты опросов общественного мнения. В начале апреля 1993 года о доверии ему высказались целых 73 процента опрошенных французов. Правда, потом эта цифра стала снижаться. В мае она равнялась уже 67 процентам, а к концу года составляла около 60 процентов[323].

В 1994 году деятельность правительства Балладюра постепенно ослабевала. Министерства занимались в основном текущей работой, а не разработкой каких-либо реформ или проектов. Но для самого премьер-министра этот год был очень важным. Его сосуществование с Миттераном проходило спокойно, без эксцессов. Президент республики старел, летом 1994 года перенес вторую онкологическую операцию, а осенью еще должен был оправдываться после ряда публикаций, порочащих его прошлое. Миттеран и Балладюр четко разделили свои функции и спокойно соблюдали «правила игры». Их сосуществование окрестили «уважительным» или «без риска».

Гораздо более неприятным для Балладюра стало его «сосуществование» с Шираком. Мэр Парижа предполагал, что с ним премьер-министр тоже будет соблюдать «правила игры», те, которые они разработали вместе, замыслив второе сосуществование. Однако он явно просчитался. Балладюр с момента своего назначения и вплоть до конца 1994 года почти неизменно занимал первую строку в таблице популярности политических деятелей Франции. Ширак же не входил, как правило, и в первую пятерку. Мало того, еще в мае 1993 года 61 процент опрошенных французов заявили, что хотели бы видеть премьер-министра кандидатом на будущих президентских выборах. А в течение всего 1994 года Балладюр считался кандидатом с самыми большими шансами на успех[324]. Кто же станет в такой благоприятной обстановке вспоминать о каких-то джентльменских соглашениях прошедших времен? Кто отдаст свои лавры другому, тем более такие, которые сулят не только мировую известность, но и верховную власть? Человек вообще, как говорил бессмертный Паскаль, «никогда не живет даже настоящим, а только предвкушает будущее и торопит его, словно оно запаздывает».

Конечно, именно в будущее, в 1995 год, были направлены все устремления премьер-министра. И мыслилось оно ему, вне всякого сомнения, без Ширака. Их отношения становились все более и более натянутыми. Ни о каких консультациях с мэром Парижа по политическим вопросам не шло и речи. Мало того, два некогда верных соратника начали просто избегать друг друга, а во время выступлений в средствах массовой информации допускать взаимные нападки. На глазах у всех они превращались из политических сообщников в политических противников. Узы многолетнего сотрудничества были навсегда разорваны.

Тем временем час президентских выборов неумолимо приближался. Уже осенью 1994 года обстановка достигла крайнего накала. Трех членов правительства Балладюра обвинили в коррупции, и они были вынуждены покинуть кабинет. Но тем не менее это не нанесло ощутимого ущерба самому премьеру. Он по-прежнему лидировал в списке кандидатов на президентский пост. Под влиянием такой стабильной популярности Балладюра среди правящего лагеря началась настоящая перегруппировка сил. Премьер-министру стали отдавать предпочтение не только депутаты и сенаторы центристы и представители Республиканской партии, но и многие из рядов шираковского ОПР[325].