Спокойной ночи, Братислава

День рождения прошел и правда почти идеально: много смеялись, открыли «Alias» для вечеринки и разбились на две команды, как в детстве, почти слезами уговорили Марека сыграть на гитаре и даже спеть. А потом подпевали все вместе. Разожгли на улице небольшой костер, румянили крупные кусочки зефира и сосиски с хлебом – любимая мамина часть. Болтали о вечеринках времен родительской юности, смеялись дурацким и добрым шуткам Ромы, поднимали бумажные стаканчики за Само с неловкими, но искренними и короткими тостами. Тянули за уши. Разобрали на части красивый супергеройский торт.

Есть такое ощущение ненормального, почти сумасшедшего счастья, от которого кружится голова и хочется вопить – радостно, задорно, на полную громкость. Это и чувствовал Само в свой первый день двадцати – такое огромное счастье, что казалось невозможным, что этот вечер закончится, потому что такое должно длиться вечно. Все, что было в нем, даже то, о чем он и сам не догадывался, вдруг обрело форму этих неожиданно сильных эмоций. Само обнял сестру и прошептал:

– Эй, ты и правда самый лучший организатор. И не только в Словакии. Спасибо тебе.

9

Не спалось ни в эту, ни в следующую ночь. Само подключил новый ноутбук и записал папе минутное голосовое сообщение, где восторженно описывал клавиатурные клавиши. Карл посмеялся над ним, убедился, что ноутбук нечто большее, чем обычный «улет» и пообещал, что через выходные обязательно сделает Само в Blockhead⁴.

Ночь была такая черная, что комнатный свет казался бесконечной желтой вспышкой. Само приглушил его, устроился на подоконнике в теплом свитере и начал печатать. Тыковка улеглась в ногах – пыхтела, вздрагивала, пока не превратила свои глаза в узкие щелочки. Тихо задышала.

Само запустил браузер. Сегодня у него не было маломальски приличных идей для истории, поэтому он открыл подборку братиславского кинофестиваля. Запустил какую-то жутко скучную короткометражку с рекламными цветами и светом.

– Тыковка, это же тоска, согласна?

Кошка беспокойно дернула носом и еще больше зажмурилась.

– Эх, тогда… – Само откинулся назад и закрыл глаза. – Дай подумать.

На полках противоположной стены стояли Ромины комиксы. Само усмехнулся и запустил мысленное слайд-шоу дня рождения: гитара Марека, папины истории, неожиданно искренний хохот Ванессы, марципановые звезды и счастливая боль в раскрасневшихся ушах.

Компьютер булькнул звуком уведомления, Само кликнул, вздохнул и запустил текстовый редактор. «Окей, какие мысли?»

Компьютер снова булькнул, побледнел и опять набрал экранную яркость. Само нахмурился и уставился в монитор. Открылась почта – иконка замигала, потом остановилась и открыла новую вкладку с письмом.

– И откуда ты взялось? – Само наклонился ближе и пролистал вниз.

«В рамках нашего договора… Встретиться лично»

Какие-то цифры. Суммы – крупные, запутаешься в нулях. Справа внизу у аккуратной подписи стояла папина фамилия и инициалы. Рядом – незнакомые имена.

– Папа включал мой ноут? Хотя…– Само вздохнул и выделил строку ниже. – Вчерашняя дата.

Он снова пролистал письмо наверх и вдруг остановился. Он уже однажды это видел. Но почему…

В верхнем правом углу документа был разноцветный пазл. Шесть частей. Синие и красные. Под ним равнялись буквы знакомого названия – «ФондГуру».

– Подождите, что за… – Само лихорадочно дернул движок и сглотнул так, что казалось, у него заложит уши. – Бред.

Он отпустил колесико мышки и провел ладонью по шее.

«Включали в ведомости сотрудников… судиться…» – неужели все папины слова оказались бессмыслицей?

Он увидел, что это не одно сообщение – целая цепочка. Он открыл несколько предыдущих.

– Он обещал им молчать… – Само непонимающе нахмурился и замотал головой. – За деньги. Он просто… Стал их сообщником? Не подал на них в суд за мошенничество.

В голове Само отчаянно и упрямо собирались оправдательные пункты папиного списка, но рушились и исчезали перед скучным юридическим документом, черт знает откуда взявшемся на экране нового ноутбука. Он снова мигнул экраном, документ рассыпался на неровные пиксели и исчез.

Само смотрел на пустой экран, не понимая этого странного, такого скучно-жадного и лицемерного папы, которого он никогда не знал. Его папа рассказывал сказки, обожал детей, рисовал с сыном медуз и всегда вовремя забирал Само из школы. Его папа готовил лучшие итальянские обеды, хранил семейные снимки, был честным финансистом и в юности танцевал ночи напролет. Смеялся, рассказывал добрые истории и всегда приезжал на дни рождения. Был всегда ласковым с их мамой, учил кататься на велосипеде и плавать в реке за городом, носил сестер на руках из машины и не засыпал, когда они болели.

Его папа никогда не заключал договоры с теми, кто должен сидеть в тюрьме. Его папа не брал денег у тех, кого считал обманщиками. Потому что его папа никогда не мог ради денег перестать быть папой Само.

В такие моменты почему-то выключаются фоновые звуки. Остальные становятся ненормально громкими – урчит кошка, тикают тонкие стрелки. Само закрыл ноутбук и выключил лампы.