Спор на жизнь (СИ)

— Почему ты спас меня? И вообще, как ты сумел подбежать ко мне так близко?

— Потому что тебе нужна была помощь, разве это не очевидно? Даже здесь человек может рассчитывать на поддержку. Что касается второго, то у меня даже тут нет места, так что этот мост своего рода моя обитель, — с легкой улыбкой проговорил он.

— Давно ты здесь?

— А какой нынче год? — спокойно спросил он.

— Сейчас зима 1889 года, — ответила Анна.

В этот момент в глазах юноши отразилась нестерпимая горечь, казалось, что мир рухнул вокруг него, лишая равновесия.

— Уже больше четырехсот лет.

Он потер лоб, и на его руке сверкнул старинный золотой перстень с золотым драконом на филиграни.

— Ты Владислав Дракула, — с недоумением повторила она. — Почему ты свободен? Я думала, что все попадающие в ад обречены на вечные муки?

«Хотя само по себе пребывание здесь превращается в кару!» — подумала она.

— Я жду… — коротко ответил он.

— Чего? Чего ты ждешь?

— Также как и ты, я не совсем мертв, я жду вторую половину своей души, чтобы принять наказание, хотя что может быть страшнее того, что происходит сейчас?!

В этот момент в пещеру ворвался порыв огненного ветра, обдав беглецов с ног до головы. Юноша подскочил к ней, расправив полы плаща, будто пытаясь закрыть от нестерпимого жара. Анна прижалась к нему, но тут же отпрянула, получив ожог от его доспеха. Когда вспышка миновала, девушка решилась продолжить:

— Я не совсем понимаю! Разве можно расколоть душу на две части?

— Не уверен, что у меня есть ответ на этот вопрос, — проговорил он, но видя ее вопросительный взгляд, все же попытался объяснить. — Это было очень давно: по древнему обычаю Трансильванских земель меня, как старшего сына, отправили заложником к турецкому султану. Много лет я провел там как почетный гость, но прав все же не имел. Обучали меня наравне с детьми известных вельмож, однако большую часть времени занимали уроки рукопашного боя и владения различными видами оружия.

— Теперь понятно, почему ты так ловко обращаешься с оружием, — проговорила девушка.

— Я тебя не совсем понял… Мы раньше встречались?

«Он ничего не помнит», — подумала девушка, а вслух добавила: — Ничего страшного, продолжай.

— Но вскоре дни отрочества закончились, меня назначили предводителем небольшого войска и отправили на войну. Получив многочисленные награды за отличие в бою, я был приближен к турецкому султану. В тот момент на родине началась смута, и мой отец был вынужден бежать, а власть захватили самозванцы. Поскольку Османская империя желала сделать Трансильванию своим протекторатом, я пошел на сделку: султан обещал дать мне армию, в обмен на присягу. И я согласился…

В этот миг в его голосе отразилась глубокая досада и печаль, но, преодолев этот мимолетный порыв, юноша продолжил говорить:

— После этого разговора должна была состояться битва на Косовом поле…

— В народе ее прозвали Косовской резней. Из-за жестокости одного из командиров, — вмешалась Анна.

— Моей жестокости, — с горечью добавил он.

Девушка машинально кивнула, не без интереса для себя отметив, что Дракула, даже будучи человеком, обладал тем же непреодолимым шармом и обаянием, заставляющим людей с жадностью ловить каждое его слово.

— Это знают все, но никому не было известно, что в ночь перед сражением я прошел тот же путь, что и ты сейчас. Я проснулся посреди поля от манящих звуков голоса, которому был не в состоянии сопротивляться. Он появлялся и раньше, будто жил во мне, но в тот раз он будто переступил черту, сводя меня с ума. Не выдержав, я пошел на его зов. Так я оказался здесь, но выбраться назад уже не смог.

— Но что здесь произошло?

— Я много раз пытался это понять, по крупинкам складывая мозаику, но некоторые события просто исчезли из моей памяти. Когда я подошел к кровавой реке, этот голос предложил мне помощь, посулил возврат фамильных земель, победу в битве и славу, а так же пообещал показать дорогу, чтоб я мог выбраться отсюда. Побыв здесь несколько минут, я был готов заплатить любую цену, чтоб не возвращаться сюда вновь. В обмен он просил лишь сущую безделицу — на время битвы я должен был позволить ему направлять мою руку, отбросив сомнения и чувства. Разжигая мою ненависть к врагам, воскрешая в душе желание мстить, он заставил меня отказаться от человечности. В битву я вступил без страха и жалости, с темными крыльями за спиной. Лишь позже я понял, что стал жертвой страшного обмана: через врата в мир живых смогла пройти только одна часть моей души, та, что лишена сострадания, жалости, миролюбия. Та, что утонула в гневе, желании пагубных страстей, мести и лицемерии.

— А другая часть души, та, что делала тебя человеком, хранящая в себе доброту и понимание, радость и милосердие, осталась гореть в аду. В аду осталась совесть. И ты являешься воплощением этой души, — будто продолжая его мысль, проговорила Анна.

— Именно так. С тех пор я жажду воссоединиться со второй половиной своей души, чтобы предстать перед высшим судом. Всю свою жизнь мне суждено было быть заложником, видимо Господь решил, что в смерти я не достоин большего, — ухмыльнулся юноша.