Спор о соли и железе (Янь те лунь)

«Когда И Инь домогался [расположения] Тана, он распознал в нем совершенномудрого правителя; когда Боли [Си] примкнул к [князю] Цинь, он распознал в нем мудрого государя. [Эти] два достопочтенных господина сумели распознать [будущего] гегемона и [будущего] царя, их планы издавна оформились у них [в груди], они не были [людьми], которые ничего не понимают, и «поэтому [не] решали дела бестолково»[1229]. Кун-цзы сказал: «Если названия не исправлены, то речь не следует [принципам вещей]; если речь не следует [принципам вещей], то дела не будут выполнены»[1230]. Как же [можно считать], что они «беспринципно подлаживались [к своим государям]» и благодаря этому сумели сделать их «гегемоном и царем»?[1231] Благородный муж действует, держась внутренней духовной силы и придерживаясь справедливости, поэтому «он [даже] в спешке непременно при них, [даже] в опасности непременно при них»[1232]. Мэн-цзы сказал: «Если кто пребывает при нынешнем дворе и не изменяет его обычаев, то, [даже когда] достигнет положения [правителя, способного выставить] тысячу боевых колесниц, не в состоянии будет находиться [на престоле и] одного дня»[1233]. Лучше уж [человеку] жить в бедности и голоде в узком переулке; как может он, изменившись, следовать обычаям заурядных и вульгарных [людей]?[1234] Когда Хэ-лу убил царя Ляо, царевич Чжа, «удалившись, отправился в Яньлин и до конца жизни не приезжал в столицу У»[1235]. Когда князь (гун) Лу убил Цзы-чи, Шу-мянь, уйдя в отставку, стал жить, скрывшись [от мира], и перестал кормиться его жалованьем[1236]. Нанести ущерб долгу, чтобы получить почетное положение, и [избрать] кривой путь, чтобы снискать милостивое отношение[1237], — так не поступают [люди, готовые] умереть, отдавая [свои силы на благо другим]. Я слыхал, что когда правый путь не осуществляется, то [благородный муж] уходит в отставку, отказавшись от службы, но еще не слыхал, что он [избирает] кривой путь, домогаясь милостивого отношения».

Императорский секретарь сказал:

«В «Обсужденных изречениях» говорится: «Если кто лично делает дурные [дела], благородный муж не приезжает к нему [в государство]»[1238]. Есть такие слова, да [люди] не в состоянии следовать им в поступках. [Вельможи] по фамилии Цзи [в княжестве Лу] действовали вразрез с истинными путем, изгнали тамошнего государя, узурпировали тамошнее правление, а Жань Цю и Чжун Ю были их сановниками[1239]. По нормам поведения, «мужчины и женщины не дают и не получают [вещи, соприкасаясь руками], не обмениваются кубками с опьяняющим напитком, [поднося их друг другу]»[1240]; а когда Кун-цзы направился в [государство] Вэй, то воспользовался [помощью] любимого [государева] сановника Ми Цзы-ся, чтобы посетить супругу [удельного правителя] Вэй, отчего «Цзы-лу был недоволен». [Ми] Цзы-ся был угодливый сановник, и то, что учитель воспользовался его [помощью], не [соответствовало] правому [пути]; мужчины и женщины не общаются, и то, что Кун-«цзы посетил Нань-цзы», не [соответствовало] нормам поведения[1241]. «Нормы поведения и справедливость исходили от»[1242] [мудреца] по фамилии Кун, и при этом он «нанес ущерб» [прямому] пути, «домогаясь милостивого отношения»; как это совместимо с [вашими словами о благородном муже], что он «уходит в отставку, отказавшись от службы»[1243]?»

Знаток писаний сказал:

«То, что Поднебесная не умиротворена и множество государств неспокойно, — забота мудрого царя. То, что «наверху нет Сына Неба, внизу нет начальников краев»[1244], а Поднебесная пребывает в беспорядке, — забота достойных и совершенномудрых людей. По этой причине Яо был озабочен разлившимися водами, И Инь был озабочен [неустроенностью] народа, Гуань Чжун «был связан путами», [находясь в тюрьме][1245], а Кун-цзы странствовал повсюду; они были озабочены несчастьями ста кланов и хотели обеспечить безопасность в момент опасности. По этой причине [И Инь] носил на спине котлы-треножники для варки пищи и кухонные доски для нарезания мяса, [Гуань Чжун] был связан как узник, [Кун-цзы «изо всех сил, уже будучи не в состоянии бежать], полз на четвереньках, чтобы помочь людям»[1246]. Поэтому «кто преследует беглеца, [должен] бежать, кто спасает утопающего, [должен] промокнуть»[1247]. Ныне, когда «простые люди» «свалились в поток, [текущий по] ущелью»[1248], даже если захочешь не промокнуть, разве сможешь перестать [спасать их]?»

Императорский секретарь [недовольно] молчал[1249] и не отвечал.

Глава 12. ОЗАБОЧЕННОСТЬ ГРАНИЦАМИ

Сановник сказал: