Спор о варягах

Однако, во-первых, трудности давно преодолены. Есть несколько вариантов безупречного выведения слова «русь» из шведских корней. Во-вторых, как бы ни выводился термин, важно, что у финнов и эстонцев он бытовал. Что они называли так шведов. «Шведы сами себя так не называли», — сразу же вскидываются антинорманисты. Верно, но и немцы себя ни немцами, ни германцами не называли. И венгры себя зовут не венграми, а только мадьярами. А цыгане себя — ромеями. Первоначально термин «русь» вообще не был этнонимом. Он обозначал определеную социальную группу, которая в дальнейшем, захватив власть, стала обозначать государство и народ. «Этноним заимствуется у победителей», — возражают антинорманисты, а тут термин не дали ни победители, ни побежденные, а только соседи. Ничего странного, норманнов восточные славяне узнали впервые от своих северных соседей финнов, которые звали тех руосси. Славяне, по нормам своих языковых отношений с финнами, восприняли это как «русь» и как этноним, еще не ожидая, что это станет впоследствии их собственным самоназванием.

А вот, столь строго подходя к филологическим тонкостям выведения этнонима «русь» из скандинавских корней, свои собственные этнонимические ассоциации антинорманисты совершенно не подвергают филологической проверке. Вагры у Кузьмина равнозначны варягам, рутены и руги — руссам, не говоря уже о росах. Между тем нет никакой возможности превращения рос в русс на славянской почве, хоть эти слова так схоже звучат. Филологически этот вопрос закрыт. Что уж говорить о ваграх и ругах. Вагры столь же чужды варягам, сколь верагры, вардулии, варины, валлоны, вандалы и многие другие ва-. Если рутенов, ругов или ругиев ассоциировать с руссами, то почему не рутулиев, рутиклеев и, конечно, роксоланов?

Для ранних антинорманистов, которых так любят доставать из забвения современные антинорманисты, все это было возможно, нормально, научно (и впрямь почти на уровне науки того времени). Но с тех пор лингвистика выработала множество законов, с которыми приходится считаться при сопоставлениях. Не считаться с ними — сугубый дилетантизм, какими бы титулами авторов это ни было украшено. И каким бы количеством сносок ни сопровождалось (у Кузьмина сносок 112, у Фомина — 259).

Кроме публикации лежавшей с началаХ1Х в. рукописи Ю. И. Венел ина (Георгия Гуци) «О происхождении славян» и сопровождающей статьи Ю. В. Кулинен-ко в сборнике есть и несколько статей по конкретным вопросам темы. В статье, посвященной терминологии летописей, Фомин доказывает, что выражение «за морем» в определении местожительтства варягов, которое обычно понимается как Скандинавия (за Балтийским морем), можно трактовать и более широко: далеко, за рубежом, «за бугром». Можно. Вопрос только в том, как трактовалось в каждом конкретном случае. В статье Кузьмина автор стремится доказать, что не только восточнославянская земля называлась Русией, но и земля западных, южнобалтийских славян и Юго-Восточная Прибалтика: Ругия, Рутения или Ру-сия, которая и есть варяжская Русь. Из путаницы терминов в западных источниках выводится стройная концепция. Но ее стройность наложена на путаницу источников из авторских представлений. Других оснований у нее нет.

В маленькой заметке «Знаки Рюриковичей и символ сокола» 0. М. Рапов представил любопытную генеалогию знаков Рюриковичей, возводящую иконографию знака к изображению сокола вниз головой. Значение этой идеи для антинорманизма, вероятно, в том, что Рюрика антинорманисты связывают с южнобалтийскими славянами, где жили рароги, а рарог — западнославянское обозначение сокола и отдаленно созвучно слову Рюрик. Надо отдать должное Рапову, в его заметке этого «осмысления» нет. Но, если сравнить заметку Ра-пова с детальными разработками С. В. Белецкого (2000; 2008а; 20086), станет ясно, что идею Рапова принять невозможно: она основана на поздних трактовках изображений и случайных деталях. Ранние двузубцы Рюриковичей выглядят иначе и коренятся в еще более ранних хазарских знаках.

Небольшая же заметка В. В. Эрлихмана «Русы и варяги в Восточной Европе (1Х-ХН вв.)» выдержана в антинорманистском ключе, но написана сдержанно, без запальчивости. Она просто излагает суть возможных решений спорных вопросов с предпочтением антинорманизма.

Особо нужно остановиться на статье шведской исследовательницы Л. Грот, перепечатанной из кировского сборника «Шведы и русский Север» 1997 г. Статья называется «Мифические и реальные шведы на севере России: взгляд из шведской истории». Эта статья преподносится как коронный аргумент: антинорманизм поддержан шведкой, при том норманисткой! Она лучше нас знает Швецию — и вот же, поддержала истину! По словам Кузьмина (2003: 209, 232), «освежающий ушат», «он буквально утопил наших норманистов в холодных водах Балтики». Что же содержится в этом ушате?